как: сначала волокут в Дом Знаний, а ужо там выясняется, виновна ль та ведьма в Тёмных знаниях, али травница простая — Донатий сурово поджал губы.
Я смотрела на недобрые лица друзей, и понимала, что совет держать придётся прямо сейчас, раз уж никто не спал и активно «развешивал уши».
— Вот что хошь ты мне говори, а я так думаю — веры этому жулику орденскому нету ни на грамоньку — сердитым шёпотом сообщил Донатий — а то ишь ты! Втёрся к нам в доверие, а мы девушки честные да ласковые, мы к нему со всем душевным расположением… вот и верь людям-то после такого… — возмущению домового не было предела, как будто он лично был «честной девушкой», обманутой в своих ожиданиях.
— Донатий дело говорит — поддержала Васька — наговорил тебе страстей всяких. Как ему верить после всего, что мы услышали? Или он думает, что запугает нас бредом своим, а мы и уши развешали?
Вася сосредоточенно сопела на телеге, выказывая своё недовольство тем, что она услышала. Как человек, который знает её с детства, могу с уверенностью сказать, что больше всего мою подруженьку возмутил тот факт, что именно Игорь сподвиг кривого Вавулу на сватовство к ней, Василисе. Смешно сейчас вспоминать, что когда наши детдомовские девчонки вовсю встречались с парнями и обжимались с ними по углам, мы вдвоём мечтали об огромной и чистой любви. Я усмехнулась своим воспоминаниям…
Васька переглянулась с Донатием, и с недовольством воззрилась на меня.
— Я вам так скажу: утро вечера мудренее. Давайте спать! Самое главное сейчас — что он не сдал нас отцам-дознавателям в Дом Знаний.
— Это пока не сдал — ворчливо внёс уточнение домовой, немного повозился на соломе, и затих.
Сквозь полусомкнутые веки я видела отблеск костра, возле которого сидел Игорь. На его лице мелькали всполохи яркого света, делая облик нашего возницы несколько потусторонним… где-то далеко я услышала приглушённый вой мантихор, сцепившихся между собой в борьбе за добычу или подружку. Их отрывистые далёкие крики напоминали выкрики многоголосой толпы… вот интересно, как проходили те самые обвинительные дела тёмных колдунов?.. Мои глаза закрывались сами по себе…
Многочисленная толпа окружила небольшой аккуратный домик с белыми резными ставнями. Люди стояли с факелами, и были вооружены вилами и топорами, а по сурово сжатым губам крестьян было видно, что они вышли не на городской субботник. Откуда-то из подворотни несколько мужиков тащили девчонку, которая прижимала к себе какой-то узелок или свёрток. Бедняжка сопротивлялась изо всех сил, да куда там! Разве ей совладать с озверевшей толпой?
— Вот, изволите ли видеть, уважаемый отец Горибор, жена того мага, о котором мы вам и говорили. Сбежать хотела, поганка! Хорошо хоть, что остались ещё порядочные женщины в городе нашем. Вышана донесла, в служках у них ходила, вот и поведала, что девка бежать решилася, мужа не дождавшись! Вы не смотрите, что она шибко молода, сама-то она проклятье наслать ох как способная! Колдунья она, и робёнчишка их, говорят, тоже! Потому как Тёмное Дитя!
— Это хорошо! — мужчина в красном плаще благообразно кивнул головой — Вышана награды всяческой достойна.
Толпа инстинктивно отшатнулась в испуге. Шутка ли, самого монстра поймали! А ну как дыхнёт пламенем, али землю под ногами разверзнет? Тут самое главное — не сробеть, поднять ведьму на вилы, да и выродка с нею купно.
— Да что вы такое говорите? Мой сын ни в чём не виноват! Ведь это просто ребёнок, мы с мужем так мечтали о нём, так ждали его рождения! Он принесёт магию в Славию, он сможет быть сильным колдуном и помогать людям! Так же, как и мой муж. Разве он не вылечил от хвори вашу лошадь, Гордыня? Или спас от лихоманки вашу жену, Есеня?
Девчонка смотрела в глаза крестьянам, рассчитывая найти в них если не защиту, то хотя бы смятение.
— Он не даден вам богами, колдунья. Вы намеренно выбирали день и час, дабы увеличить магический потенциал своего монстра. Он — отродье Тёмных наук и будет умерщвлён — мужчина в красном плаще был неумолим.
Из толпы людей вышла опрятная пожилая женщина, её глаза излучали участие и добросердечность.
— Дозволь мне помочь тебе, девочка — прошептала старушка — вам будет совсем не больно, вы просто заснёте, и не почувствуете жара костра у ваших ног.
— Старга! Старга на службе у Ордена! — девушка прижала к себе маленький свёрток — Я не дам выпить своё дитя.
Из кулька донеслось жалобное хныканье. Не богатства прятала бедняжка, а собственного младенца…
— Сжечь ведьму! — донеслось откуда-то из толпы, и в девчонку полетел горящий факел.
Спустя всего несколько минут всё было закончено, горожане пошли дальше, громить дома колдунов и богатеев, один только отец Горибор остался на пепелище сожженного дома, следя за тем, чтобы ни одного листка из книг его хозяина не уцелело в пожаре. Там же, в доме, обнаружили и тело мальчика — водоноса. Хозяева приютили мальчишку, так он у них и прижился. А теперь, видно, испугался и забрался под лестницу…
— Лес рубят — щепки летят… — с сожалением сказал представитель Ордена, и поспешил покинуть пепелище.
Жар от головёшек был просто невыносим. «Нужно немного отдохнуть» — думал он, идя по тёмной улице — «работа ещё не закончена. Все мы делаем великое дело, зря та ведьма не отдала Тёмное Дитя. Ей заблокировали бы дар, но не убивали. Никогда не понимал силу материнской любви».
Я открыла глаза, всё ещё чувствуя жар на своём лице и слыша выкрики горожан. Где-то далеко занимался рассвет, и верхушки огромных сосен немного порозовели, мантихоры отправились спать. Тёмный лес просыпался, а я чувствовала себя не выспавшейся и злой. Даже сквозь закрытые ладонями уши я слышала детский плач.
Игорь, проведший ночь у костра, плотно закутавшись в одеяло, уже проснулся и деловито собирал пожитки. Лохматая Васька зевала в телеге, она всегда с трудом продирала глаза по утрам. Внезапно наш провожатый подскочил на месте, завидев выходящую маленькую старушку из леса.
— Здравы будьте, люди добрые! — приветливо сказала бабулька, подошедши к нашему потухшему костру — Я вижу, вы только-только проснулись… уж не испугала ли я вас чем?
Бабулька приподняла брови, не ожидавшая такой реакции на своё внезапное появление.
— Ну что вы, бабушка — поклонился ей Игорь — просто лихие люди появились в Тёмном Лесу, вот и боязно нам стало, прошу вас, проходите, присаживайтесь. Устали поди, с рассвета по лесу ходить не шутка.
Мы с Васькой тоже опасливо приблизились к лесной гостье, очень боясь появления старги — чем чёрт не шутит. Но нет — милая маленькая старушка оказалась травницей. Её круглое открытое лицо было всё в мелких лучиках морщинок, прямо, как печёное яблочко. На ногах у бабуськи были лапти, в руке длинный посох, а позади висела котомка, из которой доносился умопомрачительный аромат лесных трав.
— Откуда же вы, бабушка, пришли в этот ранний час? — полюбопытствовала Васька.
Я тем временем, выползла из телеги, пошла к потухшему костру, и принялась раздувать угли. Спичек у нас было не то, чтобы очень много, да и те находились у Донатия. Так что совсем скоро у нас снова весело затрещал маленький костерок, мы повесили закопченный котелок — будет каша.
Бабка застыла столбом, наблюдая за этими приготовлениями.
— Сама-то я из Каховок, селение неподалёку, я травница местная, ведомы мне травы, которым самый сезон сейчас. Вот, иду в столицу, там желающих приобрести травы Тёмного Леса всегда было, хоть отбавляй.
— То есть вы в своё время оканчивали Школу Магических искусств? — перебила я старушку.
— Конечно! — улыбнулась та, присаживаясь на пенёк — Потому что без образования у нас только…
—… травницы, которые послабее, да староверы — задумчиво пробормотала я.
А ведь наши-то «дровосеки» тоже не для себя мешочек с травами насобирали. По словам бабки, в столице всегда найдётся покупатель на такой деликатный товар. Я прищурила глаза и устроила допрос нашей бабуле.
— А кому, вы говорите, сумочку-то свою снести собирались? — с нажимом поинтересовалась я.
— Так в храм Матери — Земли продам, храмовники и берут хорошо, и в скупости пока на замечены — усмехнулась бабка — а ежели интерес имеете, так вот, полюбуйтесь!
Травница сняла с себя заплечный мешок, и вытащила оттуда колоски дикой пшеницы и ягоды шиповника. То есть ничего запрещённого… Вот так! А я уже напридумывала себе всякого. Хотя после вчерашнего и не грех вовсе…
— Меня зовут Людмила — представилась колдунья и настороженно смотрела на нас — только вот дивно мне,
