Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
вечером, утром бегают в парке, ездят на шашлыки за город с компанией или на корпоратив. Что-то совершенно банальное. Обычное и обыденное.
И вот они встречаются и не влюбляются. Сначала они начинают общаться, им нравится проводить время вместе, у них общие интересы, им комфортно вдвоем. У них общий спортзал, общий бег, общий футбол. Это совершенно броманс, в котором в какой-то момент случается секс. Но и секс случается не как финал долгого пути и награда. Нет. Он случается как естественное продолжение этого общения и этих взаимоотношений.
Сами эти взаимоотношения – это история про то, что люди могут испытывать друг к другу огромный спектр чувств и среди этого спектра есть секс, но он не главный. Он ничего не определяет. Тот факт, что ты занимаешься сексом с девушкой, не делает тебя гетеросексуальным, а секс с парнем не делает тебя геем.
Само определение никак не связано с сексуальной практикой. И вот такую книгу. Об этом. Чтобы мысль была такой – реальность многообразна и нет ничего, что можно было бы назвать универсальным правилом.
– Слушай, но секс – важная часть отношений. Ты же не будешь говорить, что парень, который тебя сексуально не привлекает, ты готов с ним начать встречаться. Ты сам себе противоречишь.
– Смотри. Это тонкий момент.
Отношения на сексе построить нельзя. Любой секс проходит и превращается в рутину. Если ты вменяемый и разумный и у тебя нет зависимости или травмы, то ты понимаешь, что в какой-то момент эта вся страсть – она кончится. Везет тем, у кого это не проходит, но как много таких?
Что остается тогда, когда секс проходит? Привычка?
Ты готов жить с парнем потому, что привык? Мои родители так живут. Не общаются друг с другом ни о чем, кроме каких-то бытовых вопросов: «хлеба купи» или «мусор вынеси», но не расходятся потому, что привычка.
То есть это не основа для отношений. Или основа для каких-то очень болезненных.
Тогда что?
У меня есть мой ответ. Мне он нравится, но я не уверен, что он универсальный. Для меня это – доверие.
Любой секс в какой-то момент заканчивается. Если ты умный, то ты не даешь огню угаснуть. Вы придумываете ролевые игры, вы приглашаете третьего, вы отдыхаете порознь, чтобы просто побыть друг без друга. Вы даже иногда ходите налево и занимаетесь сексом с другими людьми.
Но. У вас всегда есть одно правило, о котором вы договорились в самом начале. Что бы ни случилось и как бы трудно ни было, вы говорите обо всем и вы всегда возвращаетесь домой. Да, ты можешь пойти и потрахаться с другим парнем, но ты возвращаешься домой и спишь со мной.
И когда тебя спрашивают, есть ли у тебя парень, ты не юлишь, не пытаешься уйти от ответа, не стараешься набрать себе побольше очков в глазах другого, заявив, что ты холост и перспективный жених. Нет. Ты честно говоришь все, как есть. Если другой не станет с тобой трахаться, потому что у тебя есть парень – значит, тебе это и не нужно.
Это взрослая позиция. Это требует ответственного отношения к тому, с кем ты живешь: уважение, ответственность. Но так и поступают люди. Взрослые. Не подростки, которые что-то испортят и ждут, что родители разрулят, а взрослые люди.
Это тяжело. Но так и жизнь кончается не завтра.
Все это время я слушаю и смотрю в окно.
– Слушай, а что это за здания? Почему там так темно?
Я тихо спрашиваю хозяина квартиры, который стоит рядом.
– Это новостройки с квартирами по двадцать миллионов. Там живут узбеки.
– Богатые узбеки?
– Нет. Гастарбайтеры.
Он видит недоумение в моих глазах.
– Я сколько тут живу, там все время идет ремонт. И ремонтные бригады просто переходят с этажа на этаж, и, кажется, есть специальная квартира, в которой они ночуют. Один раз я, кажется, видел хозяев. Пришла девушка с мужиком. Они походили, посмотрели, подвигали гардины, посидели на диванах и ушли. И на следующий день узбеки начали выносить мебель и сдирать обои, потому что снова начали ремонт.
– То есть это жилые дома, в центре Москвы, которые стоят пустые, в которых никто не живет?
– Ну вроде того. Да.
Я представляю себе историю, роман, в котором герой проникает в такой дом, представляется хозяином, устраивается и живет. Устраивает приемы, принимает гостей. Заводит знакомства. Такая основа для «Талантливого мистера Рипли» по-русски.
– У Сенеки в «Нравственных письмах» есть мысль о том, что бедность – это не когда чего-то нет, а когда большой список того, что надо, – говорит другой. У него невероятно длинные, накачанные ноги, белые трусы Calvin Klein, в которых уложен неплохой член, и татуировка на широкой твердой груди – какой-то наивный рисунок, похожий на панно из Сьерра-де-Сан-Франсиско.
– К чему это?
– Я просто думаю, что отношения между людьми очень часто строятся на принципах экономики. Мы всегда рассматриваем их с точки зрения инвестиций и дохода. Но экономика всегда асимметрична. Или скажем так: она не работает так, что ты что-то дал и тут же получил что-то взамен. Это как семечка – сажаешь, поливаешь, ухаживаешь и потом, если ты был достаточно успешен, – получаешь урожай. В этой отложенности и есть смысл.
Эта асимметрия движет экономику. В капитализме всегда должны быть эти избыток и недостаток. Капитализм не может быть ровным.
То доверие, которое ты описываешь, – это уменьшение транзакционных издержек. Ты хочешь свести отношения к некоторому сферическому объекту, самодостаточному и гармоничному. В этом есть логика и это понятное желание – так проще и спокойнее, но это невозможно. На самом деле в дисгармоничности и диспропорциональности, в хаосе, если хочешь, – больше жизни и правильности.
И да – это трудная история и сложная вещь. Ты должен создать машину, которая, чтобы работать, должна быть дисгармоничной, асимметричной. Это то, на чем она работает, – дисгармония и асимметрия, но, когда она работает – она производит благо. Но с некоторым запозданием.
– Нет. Не так. – Все смотрят на парня, которого, кажется, трахнули все в этой комнате: тело без единого волоска, тонкая кожа, с минимально возможным количеством подкожного жира, плоская грудь и живот такой твердый, что на нем можно резать овощи на салат. – Ты забываешь об одной вещи: капитализму, чтобы работать, нужен рабский труд. То есть ты прав насчет асимметрии, но эта асимметрия в другом. Если мы посмотрим на историю капитализма, то мы всегда будем видеть тех, кто производит благо бесплатно: рабы ли это, например, или домохозяйки, участь которых работать, но не получать оплаты. Этот неоплаченный труд создает
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
