Хранитель знал множество древних легенд. С ним было интересно. Сейдкона наслаждалась чудесным вечером и гнала от себя мысль, что рядом с хозяином замка он был бы ничуть не хуже.
До библиотеки дойти в этот день не удалось. Ночью, утомленная сейдом, она спала как убитая, но сквозь сон, отдаленным эхом ей слышалась невесомая, ласкающая музыка. Энн тянулась к ней, желала укутаться, словно шалью, дотронуться щекой, почувствовать легкое касание в ответ, и не дотягивалась.
На следующий день все повторилось. Хозяин отсутствовал, Энн работала. Гроган скрасил ее завтрак и исчез, предоставив сейдкону самой себе. Впрочем, это, скорее, нравилось, чем нет. Работа увлекала.
Нежелание хозяина коротать с ней вечера, отдавало легкой досадой. Энн привыкла, что далеко не все люди любят ведьм. Они готовы пользоваться их услугами, покупать зелья, просить о помощи, но общаться больше необходимого - нет.
Третий день работы подошел к концу. Самое тяжелое: главная гостиная, спальня хозяина и библиотека были вычищены. Энн поужинала вновь в одиночестве и ушла к себе… вновь не найдя сил дойти до библиотеки.
«Ладно, завтра полегче будет, справлюсь за полдня и засяду за чтение. И пока не найду, что нужно – не уеду», — решила Энн и вновь забылась беспокойным сном. А посреди ночи ее разбудила негромкая музыка. Несколько долгих минут сейдкона лежала, вслушиваясь в мелодию и наконец не выдержала, накинула легкий халат, и ведомая чарующими звуками спустилась вниз.
Хозяин замка гладко выбритый, в строгом костюме сидел за роялем и играл. Глаза его были закрыты. Он полностью растворился в музыке, слился с ней единым огненным вихрем. Энн оперлась о боковую стенку дверного проема и наслаждалась чужой игрой. В этот самый момент мужчина показался ей прекрасным. Единственно прекрасным во всем мире. Она впитывала его образ вместе с музыкой, позволяла ему проникнуть в сердце, перелиться через край.
Пришла непрошенная мысль, что наверняка хозяин замка, очень недурно поет. Энн прикрыла глаза вспоминая его низкий раскатистый голос. В день их знакомства он сказал всего несколько фраз, но вибрации, которые вызвал его тембр, гуляли волнами мурашек по сей день.
— Кажется, я разбудил вас, мисс.
Энн не сразу поняла, что инструмент давно смолк и Гарольд Хредель угрюмо прожигает ее янтарными глазами.
VII. Разговор в ночи
— Я не отказалась бы так просыпаться каждый раз, — выпалила она, и только после, услышав собственный голос, сообразила, как это двояко звучит.
Повисло молчание. Наконец лэрд произнес:
— Вы вычистили эту комнату в первый же день, спасибо. Здесь давно не было так свежо.
— А вы опять напылили тут грустью.
— Только сумасшедшие все время радуются. – Гарольд смотрел на Энн пристально, не отрывая глаз. Ему нравилось следить за ней. За тем как она двигается, как говорит, за лучиками в уголках глаз, когда она смеется или, вот, как сейчас, смотрит слегка сощурившись. Он поймал себя на мысли, что скучал. Эти три долгих ночи он с равной силой не желал появления Энн и в то же время жаждал его. Хотел почувствовать запах ее кожи, пропустить сквозь пальцы шелк волос. Что ж, видимо сидский яд уже проник в его кровь.
— Желаете выпить, мисс, или леди не пьют? – поинтересовался он поднимаясь.
— Так то леди. А я ведьма. – Энн скривила губы, втайне радуясь, что собеседник стоит к ней спиной. – Буду. Хотя вы вряд ли предложите мне болотную настойку.
Гарольд хмыкнул и подошел к бару, чтобы наполнить стаканы.
— Только виски. На мой взгляд, ничего так не снимает усталость, как глоток хорошего виски. А вы мисс сегодня явно не прохлаждались. Впервые вижу сейдкону, способную за день очистить библиотеку. Вашей бабушке требовалось намного больше времени.
Энн приняла толстостекольный стакан и коротко кивнула.
— Просто все оказалось намного лучше, чем я ожидала, учитывая то, чем вы занимаетесь.
— Чем занимаюсь? – Гарольд удивленно приподнял брови. Отодвинул кресло, приглашая Энн присесть, и когда гостья расположилась, занял место напротив.
Сейдкона замялась, раздумывая, как воспримет хозяин ее признание, но решив, что ничего предосудительного не совершила, выпалила:
— Естественно, получив заказ, я посмотрела о вас информацию в сети. Предпочитаю знать заранее, с чем придется работать. Новости, светские сплетни, налоговые отчеты. Не так много, на самом-то деле. Но я знаю, что у вас есть невеста, мистер Хредель. Несколько предприятий по всей Альбе. А еще вы завсегдатай аукционов. Вечно что-то приобретаете и продаете. Ума не приложу, как на этом можно заработать, но факт. Поэтому я была удивлена, обнаружив достаточно аскетичное убранство.
Она обвела взглядом комнату.
— Вы, решили, что я коллекционер?! – Гарольд неожиданно сам для себя развеселился. — Представляю, как вы удивились, не обнаружив тут картин и статуэток. Но в чем-то вы правы, мисс. Я, действительно, собираю древности. Но меня интересуют лишь клады. — Его глаза полыхнули огнем. — Золото, серебро, драгоценные камни. Все, что блестит и переливается. Это моя страсть, моя радость и мое проклятье. Я всегда поклонялся золоту, как божеству. Мечтал собрать у себя в закромах все сокровища мира... Но, когда мое желание исполнилось, я понял, что, сколько бы ни был ярок блеск золота, его сияние не греет. Понимание пришло, а привычка копить богатства осталась.
— Да вы настоящий дракон, мистер Хредель! – выпалила Энн, но тут же посерьезнела. – Но сокровища – это еще хуже. Ничего так основательно не держит проклятья как драгоценные камни и металлы. Тысячелетия не могут развеять их. Помните легенду о кольце Зигфрида? Маленький желтый ободок с тремя алмазами. Его создал первый мастер этого мира - сид Андвари для своей любимой. Для этого он нашел самое чистое золото и самые прозрачные камни. Много дней и ночей он ковал подарок, гранил, шлифовал, но когда закончил его и увидел, какую сотворил красоту, то влюбился в дело рук своих, напрочь забыв о невесте. Первое проклятье наложила именно она, завещав, что ни один союз, скрепленный этим кольцом, не закончится свадьбой.
Энн резко замолчала. Чего вдруг вспомнилась эта история и давняя боль? Видимо сидская душа изо всех сил рвется наружу, выуживая давно забытые воспоминания.
От Гарольда не укрылось то, что сейдкона на пике своего рассказа
