пятом этаже сделали автономное отопление. Из-за этого тепла в нашем подъезде должно было стать больше. По крайней мере, так подумал человек который делал ремонт и менеджер управляющей компании.
Накамуров улыбнулся, явно понимая к чему я клоню.
— Я предполагаю, что они намеренно снизили давление в трубах отопления, поступающих в наш подъезд. Это позволило увеличить давление в следующем для того, чтобы менеджер мог пользоваться полами с подогревом не вызывая проблем у собственных соседей.
Почему-то, произнося нечто подобное вслух, я чувствовал удовлетворение.
— Это был хороший план. В идеале, в нашем подъезде даже ничего не заметили бы. Тепло которое должно было идти на пятый этаж просто перенаправлялось бы в следующий подъезд, в квартиру чиновника. Но они не учли целый ряд нюансов. — Я глубоко вдохнул и приготовился перечислять:
— Во-первых: жильцы с пятого этажа не отключились от системы полностью. Вероятно, решили оставить все как есть на случай поломки собственного отопления. Это конечно противоречит технике безопасности, но об этом мало кто переживает. Во-вторых, у бабки с четвертого этажа не было ремонта уже лет тридцать. Трубы там уже старые и забитые, даже с нормальным давлением вода через них еле-еле проходила. И в-третьих, у пары с первого этажа более тонкие трубы чем у остальных. Вероятно, они просто сэкономили на ремонте, поскольку люди уже не молодые и живут очень скромно. Но из-за тонких труб давление упало еще больше.
Я перевел дыхание.
— Все эти факторы уже должны были привести к проблемам через год или два, но как только те двое вмешались и изменили давление в трубах, они усугубили проблему. Сразу после ремонта это было незаметно, ведь они, вероятно, провернули все в теплое время года. Но как только настала зима…
— … то из-за недостатка давления, вода в трубах перестала циркулировать и целый подъезд остался без тепла. — Накамуров закончил мысль за меня, и я благодарно кивнул ему.
— Если… с этим можно что-то сделать… я не говорю о том, чтобы доставлять кому-то проблемы, но целый подъезд остался без тепла, так что… — Я очень надеялся, что Накамурову хватит мотивации чтобы помочь мне. В конце концов, даже человек из управляющей компании упомянул о том, что у этого человека есть личная заинтересованность.
«Вероятно, Накамуров точит зуб на чиновников из управляющей компании. Или он просто честный полицейский. Хотя последний вариант маловероятен».
Я подавил желание тяжело вздохнуть и взглянул на Накамурова. Сам он так же, совершенно не мигая, смотрел на меня.
И от этого становилось не по себе…
— В общем, если вы…
— Я тебя понял. — Накамуров взял мою жалобу и положи ее на край стола. Другой рукой он вытащил из ящика синюю папку и начал изучать ее содержимое.
«Данные об управляющей компании? Может ли быть, что он уже давно наблюдает за ними?»
Сначала я приободрился, но его следующие слова заставили меня побледнеть:
— Карлос Абеляр, верно?
— Э… а… да… — «Откуда он знает мое имя? Я же не представился. Заранее пробил номер?»
Мне искренне хотелось верить, что Накамуров просто узнал мое имя после звонка, но краем сознания я уже понимал, что это не так.
— Прибыл с матерью и отцом из Южной Америки восемь лет назад. Вся семья получила статус экологических беженцев. Все верно?
— Д-да… — «Он читает. Он читает то, что написано в синей папке».
— Мать умерла четыре года назад. Отец пропал два года назад, но был признан пропавшим без вести только в этом году, через две недели после твоего совершеннолетия. Все верно?
— Все… верно…
— Из-за этого факта ты не был признан сиротой и не получил льгот или любой другой помощи. Печальная судьба. Но лучше, чем у большинства тех, кто уже сидел в этом кабинете напротив меня.
— Я не… — «Я не понимаю. Я не хочу. Я не могу признать этого», мне казалось, что если признать этот факт даже в собственных мыслях, то ситуация тут же выйдет из-под контроля, но правда заключалась в том, что я уже ничего не контролировал. С того самого момента как зашел в кабинет к Накамурову.
«Он знает».
— Полагаю, теперь ты понял почему я так удивился, когда увидел, как ты вошел в мой кабинет?
— …
— Знаешь, если есть на свете ирония, то это она. Я ведь должен был завтра принимать тебя, вместе с твоими тринадцатью кустами.
Перед глазами снова всплыли тринадцать черных ящиков, из-за которых мне и нужно было наладить в квартире отопление.
— Именно из-за них ты приложил так много усилий и, кто-бы мог подумать, даже раскрыл преступление. Браво-браво. — Он саркастически похлопал, а я почувствовал, как по спине пробежала капля холодного пота, а колени начали дрожать.
— Полагаю, в твоем положении, выходов действительно оставалось немного, и ты делал то, что мог. Как и многие из тех, кого я отправляю на скамью подсудимых.
«Нет. Нет. Нет. Нет». К горлу подступил ком, из-за которого я не мог ничего сказать, даже если бы захотел этого. Тем временем Накамуров продолжал смотреть на меня спокойным, но абсолютно безжалостным взглядом.
— Должен признать, ты проявил хорошие способности в поиску и анализу информации, как детектив, я хорошо знаю насколько это редкие и полезные качества.
«Даже если буду сотрудничать… тринадцать кустов… нет… это конец», я поднял глаза на Накамурова, а он улыбнулся и произнес:
— У меня есть для тебя предложение, которое позволит тебе избежать срока. И что-то мне подсказывает, что ты согласишься…
***
— Холодно… — Я приложил руку к трубе идущей вдоль стены, чтобы лишний раз убедиться в том, что она холодная.
Сентябрь только начался, но в общежитии уже было прохладно. Поскольку почти все второгодки уехали для сдачи специального экзамена, у меня не было никаких шансов убедить Чешира включить отопление раньше положенного.
«Хотя… вряд ли он это сделает, даже если второгодки все вместе попросят его».
От мрачных мыслей меня отвлек телефон, на экране которого появился входящий вызов со знакомого номера, записанного в моей книге контактов как «Капитан».
— Слушаю.
— …
— Да.
— …
— Я же присылал тебе отчет.
— …
— И что с того, что этим всегда занимался я?
— …
— Я не буду читать собственный отчет, чтобы пересказать его тебе. Это слишком тупо.
На том конце провода раздался смех и голос моего капитана стал более отчетливым:
— Тогда позволь уточнить главное, ты же не стал провоцировать первогодок на что-то неудобное, правда?
— Я никого не провоцировал. Просто дал им информацию которую они все равно получили бы рано или поздно.
— Карлос… я понимаю, что ты любишь
