установок уголовников: женщина (баба) не человек. Но народ — не уголовник. И вот надо же, какая напасть — втемяшилось на века! Хотя было ведь время, когда и нас коснулся французский галантный век, когда прекрасным дамам посвящали стихи, когда… Ну что тут перечислять? Только куда это делось у нас? И не сыграло ли свою роль использование женщин на тяжелых работах, в грубой среде, в холоде и грязи, где они выглядели совсем не женственно?
Итак, еще раз: что такое «настоящий мужик» в нашем народном сознании? Почти противоположность «джентльмену»: грубоватый, способный много выпить, отчаянный и не особо думающий о последствиях, нравящийся бабам. В общем-то, ничего страшного. Единственный минус — слишком много возможностей для отклонений. Грубоватость легко переходит в хамство… ну и так далее. И этих отклонений не только многовато. Они часты. Одно из главных достоинств мужчины — умение держать себя в руках — нашим мужикам не очень свойственно. Часто, вдоволь полаяв друг на друга, они расходятся, не почесав кулаков, но при этом уверенные, что вели себя как настоящие мужики.
Наши мальчики воспитываются в убеждении, что настоящий мужик должен уметь дать в морду. И это правильно. Но ведь куда правильней другое убеждение. Нельзя давать повод для того, чтобы тебе дали в морду. Нельзя задевать достоинство другого мужчины. Это должно быть табу для настоящего мужика. Если для него так дорого свое достоинство, то почему он ни во что не ставит чужое? Разумеется, здесь речь идет о тех случаях, когда чье-то достоинство оскорбляется без достаточного повода, в порядке мелкого хулиганства. А у нас чаще всего так и бывает. Нарушить личное пространство другого человека, задеть его самолюбие — для иного «настоящего мужика» в порядке вещей.
Но самое гадкая черта «мужика» — мат. В особенности, когда им разговаривают, сыплют через слово. Русский мат — вообще считается мировым явлением. Нигде такого нет. Нет и простого объяснения этому феномену. Но возможно, что мат — опознавательный знак. Мужик без мата — как бы не мужик. Я свой, ребята, смотрите, как могу обложить. Как могу ввести кого-то в ступор. Не материться — все равно, что не пить — как-то ненормально, подозрительно.
В 1480 году князь Василий III потребовал от московитов перестать материться. Следом Иван Грозный увещевал подданных, чтобы «матерны не бранились и всякими б непотребными речами скверными друг друга не укоряли». А царь Алексей Михайлович в 1648 году издал указ, чтобы «песней бесовских не пели, матерны и всякою непотребной лаею не бранилися…».
Другие наши государи уже не пытались отучить народ от мата… А зря. Вдруг бы подействовало. Тогда, быть может, избежали бы многих несчастий.
На это предположение наводят новейшие открытия ученых. Исследователи так называемой «волновой генетики» изобрели аппарат, который переводит человеческие слова в электромагнитные колебания. Облучили матерщиной семена арабидопсиса. Геном этого сорняка, родственника горчицы и капусты, является самым исследованным, а его жизненный цикл занимает всего 5–8 недель. Так вот. Матерные ругательства произносились то громким, то тихим голосом, но результаты были одинаково печальные. Растения гибли раньше отведенного природой срока.
Провели прямо противоположный эксперимент. Оживляли убитые матерщиной семена арабидопсиса ласковыми словами. И — вот чудо! Из этих семян вырастали нормальные растения.
Нельзя сравнивать людей с каким-то сорняком? Еще как можно! Генетический механизм всех живых организмов работает по универсальным законам.
И напоследок — перекликающиеся мнения о мате известных людей.
Фаина Раневская: «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой воспитанной тварью».
Александр Пушкин: «Нет слов плохих и хороших. Есть уместные и неуместные».
Федор Достоевский: «Народ хоть и ругается по привычке, но сам знает, что эта привычка скверная и осуждает ее. Так что отучить народ от ругательств, по-моему, есть простое дело механической привычки, а не нравственного усилия».
Александр Локтев: «Сквернословие — признак скверномыслия».
Ребенок — отец мужчины
Это афоризм одного умного человека. В самом деле, только ребенок помогает мужчине понять, что есть что-то более важное, чем его жизнь и его планы.
Мать кормит, дарит нежность, растит душу, отец — формирует, готовит к реальной жизни. Много чему учит: плавать, забивать гвозди, пилить-строгать, защитить женщину, пить и не пьянеть. Если сын лет в 10 увидит армейский альбом отца, ему потом и в голову не придет откосить от армии.
Но мать любит ребенка как часть себя, невзирая на то, хорош он или плох, а отец — чаще всего только за что-то. Сначала за послушание, потом за желание быть на него похожим. Это требует от отца дьявольского терпения. Соответствовать чьим-то ожиданиям, пусть даже это сам отец, ребенку трудно, потому что каждый человек настроен прежде всего на свои ожидания насчет себя.
Самое страшное наказание у дворян было лишение отцовской любви. А угроза лишения этой любви — самым ходовым воспитательным средством. Хотя, наверное, так было не только у дворян. Но сейчас это уже не действует.
Повторимся, каждый ребенок воспитывается в трех координатах: можно — нельзя — нужно. Мать может повлиять в первых двух. Может! Но не обязательно это у нее получится. Третья координата — во власти только отца. Хотя и первые две — отчасти — тоже. Но эта третья координата — самая главная.
Нас воспитывали с мыслью, что долг — это чувство. Так нам и говорили: чувство долга. Но прав один умный человек: долг — не чувство, но принцип! Чувство можно внушить, а принцип можно только выработать. И выработать только требованием. Мать чаще всего не умеет требовать; наверно, не женское это дело. Это дело мужское. Отца.
Психология утверждает, что есть два вида любви. Инфантильная любовь — я люблю, потому что меня любят. И зрелая любовь — меня любят, потому что я люблю.
Всякое обобщение хромает, и все же рискнем сделать вывод. Если у матерей чаще всего любовь зрелая, то у отцов — инфантильная. Точнее, неосознанно инфантильная, но от этого не менее непреодолимая.
Закончим эту тему рискованным суждением. Довольно часто отцы злоупотребляют своей властью. Нередко это приводит к драматическим последствиям. Дети перестают общаться с такими «папами». (Довольно странная, между прочим, возникла привычка называть отцов «папами»). Соответственно рвут с дедами и внуки. Разве это хорошо? Но этого излома
