была почти уверена, что ты собираешься сам сообщить Бреригу ответ за день до шестидесятипятилетия, чтобы Злобогрыз лопнул от злости.
— Вот как? — заметил Давриел, а затем произнёс очень тихо, глядя вверх, туда, где находилось место кучера. — Дорогая моя, неужели ты и впрямь думаешь, что я подписал бы контракт со Злобогрызом, будь у него хоть малейший шанс заполучить мою душу, даже если я доживу до шестидесяти пяти?
— Но я читала контракт! — воскликнула мисс Хайуотер. — Он безупречен.
Все формулировки предельно чёткие. Там одни только определения времени, единиц измерения и возраста занимают целых две страницы! Ты…
Она замолчала, а Давриел откинулся на спинку сидения, широко улыбаясь.
— Как? — прошипела она. — Как ты умудрился его провести?
— Он получит мою душу, — прошептал Давриел, — если я проживу шестьдесят пять лет, ни разу не умерев.
— Ах, чтоб тебя..., — глаза мисс Хайуотер округлились. — Ты уже когда-то умирал, не так ли? Как?
Давриел продолжал молча улыбаться.
— Все эти разговоры о времени и единицах измерения в контракте, — потрясённо промолвила мисс Хайуотер, — нужны были только для отвода глаз, ведь так? У меня и в мыслях не было… Какого пекла? И при этом нас ещё называют демонами!
Тасенда переводила взгляд с одного на другую, пока экипаж трясся на мосту.
До чего же странную беседу они вели. — Кстати..., — спросила она, нахмурившись, — а какое условие у вас, мисс Хайуотер?
— Хм? — небрежно бросила она, возвращаясь к своим записям в гроссбухе.
— А, я могу забрать душу Давриела, если мне удастся его соблазнить.
Тасенда ощутила всплеск удивления, а затем залилась краской. Она стиснула
свою виолу и по очереди посмотрела на Давриела и мисс Хайуотер. Похоже, никто из них не был всерьёз обеспокоен этой идеей.
— Он оказался довольно упрямым, — продолжила мисс Хайуотер. — Поначалу я решила, что его душа станет моей самое большее через день. И вот прошло уже четыре года, а я по-прежнему здесь. Веду его дела.
— Быть может, меня просто не привлекают женщины? — лукаво произнёс Давриел.
— Я тебя умоляю. Думаешь, я настолько глупа? — она слишком резко поставила очередной знак препинания, проткнув страницу пером, затем подняла взгляд. — Дело совершенно в другом.
— А ты не думала, что ты, возможно, вовсе не так привлекательна, как тебе кажется? — продолжил подначивать Давриел.
— Я заполучила множество душ, используя точно такие же условия контракта. И мужских, и женских.
— С их стороны было так любезно пойти тебе навстречу, — не унимался Давриел. — Нет, правда. Их нужно похвалить за то, что они повысили твою самооценку, увидев истинную красоту внутри тебя. Достойные люди, все до единого.
Мисс Хайуотер тяжело вздохнула и посмотрела на Тасенду. — Видишь, с чем мне приходится иметь дело?
Тасенда низко опустила голову, пытаясь спрятать свой стыдливый румянец.
— Ну, теперь ты доволен? — обратилась мисс Хайуотер к Давриелу. — Совсем засмущал бедняжку.
— Ты..., — пролепетала Тасенда, — ты в самом деле... То есть...
— Это не единственный способ, которым я могу забирать души, — сказала мисс Хайуотер. — Но в прошлом он работал безупречно. И, следует признать, сейчас от меня уже заранее ждут чего-то подобного. Я совсем не удивилась, когда Давриел предложил эти условия во время ритуала призыва. Кроме того, меня заинтересовал человек, который, уже имея контракт на свою душу, осмелился заключить ещё один. Давриел — совершенно особый случай. Он весьма убедителен. Порой аж зло берёт.
— Но… только что тебе было стыдно за твоё имя…
— Потому что оно глупое. Это не значит, что мне стыдно за то, кто я есть, — она покосилась на Давриела. — Я просто слегка потеряла хватку, вот и всё. После стольких лет, проведённых в этой дурацкой серебряной тюрьме...
— Ты могла бы практиковать своё искусство соблазна на других демонах, — заметил Давриел.
— Не говори ерунды. Ты видел, как выглядит большинство из них? — она снова взглянула на Тасенду, которая не могла поверить, что этот разговор до сих пор продолжается. — Поверь, дитя, для демона наш Злобогрыз ещё очень даже ничего. У иных бывают крючья вместо рук. Честное слово, настоящие крючья.
— Меня всегда это удивляло, — сказал Давриел. — Ведь это же ужасно неудобно! «Тернобрак, будь так любезен, передай мне чарочку человеческой крови. Ой, погоди, я совсем забыл — у тебя же нет противостоящего большого пальца. И всех остальных пальцев тоже».
Наконец они позволили этой ужасной беседе угаснуть. Мисс Хайуотер вернулась к своим записям. Взгляд, невзначай брошенный в книгу, сообщил Тасенде, что она записывает всё то, что они узнали в деревне.
Гейсты созданы из душ жителей. Вернулись, чтобы напасть на друзей и близких — значит, превращение зашло довольно далеко.
По-видимому, замешан предатель; убит священник, защищавший церковь. Проверить, все ли тела на месте?
Топь как-то причастна к случившемуся — что это вообще такое?
Кто-то — вероятно, предатель, — сегодня днём был в деревне. Тасенда слышала шаги. Почему её не убили, как остальных?
Тасенда решила не нарушать тишину очередным глупым вопросом. Вместо этого она отодвинула занавеску на окне и стала разглядывать тёмный лес снаружи.
Как-то из Трабена к ним приезжал один чудак-учёный, чтобы составить подробную карту Подступов. Он собирался назвать ближайший к ним лес «Ферласенской чащей», но они заставили его зачеркнуть это. Чаща не принадлежала им. Никто не мог владеть этими лесами.
— Тем солдатам не следовало убивать Брерига, — тихо произнесла Тасенда.
— Наверное, на нас, людей, так долго охотились, что мы научились выживать, но взамен позабыли, что значит быть человеком. Быть справедливым и добрым.
Давриел фыркнул. — «Быть добрым» — это просто способ показать окружающим, что ты готов соответствовать принятым в обществе нормам. Соглашаться с толпой. Открой любую историческую книгу, и ты увидишь, что границы приемлемого поведения заметно варьируют в зависимости от общества.
— Ты сам говорил, что тебе сложнее красть таланты хороших людей, — парировала Тасенда. — Выходит, доброта всё же существует.
— Я говорил, что мне больнее использовать таланты, взятые у людей, которые сами себя считают безгрешными. Это совершенно другое дело.
— Я знала добрых людей, — тихо сказала Тасенда. — Из деревни.
— Той самой деревни, где тебя выгоняли по ночам на улицу? — ехидно уточнил
