– А как его найти, своего оборотня?
– Да он сам тебя найдёт, не сомневайся.
– А вы своего нашли?
– Да он уж помер давно, дед старый, да и сама я уже не девочка. Пока он обо мне заботился, хорошо нам жилось. А эти молодые волки, они жуть, что творят. Сроду такого не было. Наглое племя. Ищи, девочка, своего, а то так и будешь сидеть на цепи. Небось не хочешь? Ну вот и то-то же.
Все вопросы я задать не успела. Точнее сказать, не успела почти никакие – бабуля вдруг занервничала, заёрзала, непредсказуемо завертела головой, всматриваясь в невидимые пятна на стенах и потолке, и медсестра твёрдо свернула общение, милостиво добавив, что на сегодня явно хватит, и так довольно долго вышло. И попросила захлопнуть за собой дверь внизу.
Пока мы спускались, очнувшаяся Машка вцепилась в мой рукав и страшно зашептала, мол, что это было? Какие ещё оборотни и что она вообще такое несла? Я уже устала выдумывать облагороженную версию событий и просто разложила по полочкам всё, что знала.
Добавила подлинных, ранее вымаранных деталей, не забыв уточнить и про себя, и про Алёнку, и про детдом, и про мать всех детей. И даже про мертвяков. Оборотни на этом фоне уже и не смотрелись особенно дико. Маша, надо отдать ей должное, слушала жадно, не перебивая – профессиональная привычка. Из всего вороха информации она почему-то больше всего взбесилась насчёт Зинаиды Ивановны.
– Слушай, а тебе не кажется, что они специально тебя дурят?
– В чём именно?
– Да мешаешь ты им, разуй глаза. Если отбросить в сторону ненужную лирику, то вырисовывается, что чудища детдомовские больше всего хотят, чтобы их не трогали, что вполне понятно, кстати. Тебя ещё в детстве попытались сбагрить от греха подальше, раз ты им там всю малину портила. Заодно и от родного папаши спрятали, если, конечно, это всё не трогательное враньё про счастливо обретённое дитя.
– Думаю, можно спросить у директора детдома насчёт него, они же должны всё знать.
– Ага, и много тебе уже полезного там рассказали? Как я поняла, где-то примерно ничего, дырку от бублика. Главный посыл у них какой? Держись подальше от оборотней? На твоём месте я бы попробовала разузнать о них побольше. У них же явно сильная позиция против чудищ.
– А ты не забыла, как у меня с оборотнями всё сложилось? Предлагаешь снова лезть на рожон? Да я теперь засыпать боюсь, всё думаю, что проснусь опять на цепи. Меня вполне устраивает не лезть ни в какие войны.
– Вот именно поэтому и нужно договариваться. Не получится держать нейтралитет.
– И с кем ты предлагаешь договориться? С оборотнями?
– Скорее, с их заказчиками. Как я поняла, они тупо делают бабки на таких, как ты? А оборотни у них вроде как мелкая сошка, охотники. Наёмный персонал с нужными способностями. Если я чего и знаю о людях, так это то, что в конечном счёте всё решают деньги.
– То есть ты хочешь, чтобы я примерно то же самое делала для них, что и раньше, только добровольно и с песнями?
– Это разумный выход, – Машка, до того смотревшая мне прямо в глаза, вдруг отвела взгляд.
– Маш, скажи честно, я чего-то не знаю?
– Ну хорошо, я тебе кое в чём признаюсь. Когда этот глупый Волков-младший отказался делиться подробностями, я начала рыть землю, и нарыла много интересного. На самом деле, есть целая закрытая организация, нечто вроде клуба очень богатых и влиятельных людей. Никто ничего о них толком не знает, но если чётко знать, что ищешь, то всплывают кое-какие связи. Короче говоря, они дали понять, что заинтересованы в сотрудничестве.
– И что, ты им меня продала, что ли?
– Ничего я не продала, что ты мелешь. Это люди, нормальные люди, которые знают про чудищ и пытаются их использовать, только и всего. И с чего бы это тебе быть не на стороне людей?
– Может, с того, что я должна быть на стороне Алёнки?
– Да ладно, хорош притворяться святошей. Во-первых, ты не такая, как чудища. Скорее, ты их самый страшный кошмар. Во-вторых, Царёв навесил на тебя девочку, а сам преспокойно шашни крутил у тебя за спиной. Нет, я не хочу сказать, что он тут кругом виноват. Скорее всего, его подставили, причём конкретно Серых. Но я упорно не понимаю, зачем ты продолжаешь цепляться за эту давно уже испорченную семейную картинку? Всё, проехали. Нет твоего Царёва. Оставь ему его ребёнка, пускай сам разбирается. Сдай в детдом, в конце концов. Живи своей жизнью.
– А ты жестокая. Не ожидала от тебя.
– Ой, перестань. Смотри вперёд. Я тебе предлагаю хороший вариант. Они тебя ждут, кстати. Прямо сейчас. Поехали?
Где-то в глубине души я знала, что Машка права, а я просто приобрела себе скверную привычку быть для всех хорошей. Ну что же, попробую быть злой и предусмотрительной, и начну с неё самой, агитирующей за здоровый эгоизм.
Обычно я не пыталась влезать в головы других людей, если только не собиралась пугать их, но сейчас – другое дело. Она в самом деле разозлила меня. Заглянуть в Машкино нутро оказалось так просто, даже слишком просто, что я пожалела, что не сделала этого раньше. Сэкономила бы кучу времени на пустые разговоры.
А картина была, что надо: горячая надежда, что всё как-нибудь обойдётся, лёгкое, но заметное сомнение, а больше всего – стыд. Похоже, она и правда верила, что так будет лучше для всех, но при этом жутко сердилась на меня, что ей пришлось сдать с потрохами подругу. И она обвиняла в этом меня!
Во всяком случае, она точно не оборотень или ещё какая неведомая зверушка. Уже неплохо.
Конечно, я согласилась на встречу – всё равно бегать от серьёзных людей довольно бессмысленно. На удивление, приёмная для желающих договориться волшебных существ оказалась расположена в заурядном офисном центре, муравейнике из менеджеров по продажам и разного калибра юристов. Я думала, будет что-нибудь более внушающее уважение и трепет, ну да ладно. Мельчают что-то богачи, урезают представительские, или Машка их переоценила.
Зато их секретарь нареканий не вызывала – ноги от ушей, головокружительные шпильки, сама любезность. Контора занимает целый этаж, и девушка попросила нас подождать в элегантном фойе, предложив чай или кофе. Я спросила, есть ли оборотное зелье для начинающих ведьм, и ведь ни один мускул не дрогнул на её лице – вот что значит дрессировка и выдержка. Обещала уточнить.
Буквально через минуту нас встретил источающий медовую улыбку юноша в безупречном костюме и провел дальше по коридору, остановившись около единственной двери без номера. За ней нас ждал скромный кабинет без окон, даже скорее переговорная – бросалось в глаза отсутствие традиционного офисного скарба, лишь массивный стол и кресла по кругу.
Во главе стола сидел мужчина лет сорока, внешности холёной и почти ничем не примечательной, если не считать жёсткого и крайне цепкого взгляда. Так, обычный посетитель дорогих ресторанов и гольф-клубов, цивилизованный вариант современного разбойника.
