спать. Завтра будет новый день, вот и стану со всем по очереди разбираться. В уездный город надобно съездить обязательно, в лавку к жестянщику. И на стекольный заводик, что переводит лес неподалеку, всего-то тридцать верст.
Буду пока лампы клепать. И секрет смеси для горения никому не скажу. Даже мелкий прибыток в виде дружеского расположения соседей мне сейчас ой как нужен. А дальше развернемся!
С этими мыслями я направилась в детскую. По дороге встретился Алексейка, я распорядилась через него, чтобы на кухне кроме хлеба выпекли побольше калачиков — дать гостям в дорогу. Людей я разочаровала, значит, надо обиду подсластить. Мне проще будет с этими торговцами взаимодействовать, чем других искать.
— Мам-ма, — сказала сонная Лизонька.
Я присела рядом, затянула давнюю песню Хелависы про белую кошку. К последнему куплету ребенок надежно спал. В комнате было тепло, но не душно.
Пора и мне спать.
Вышла в коридор и услышала робкий голос.
— Барыня…
Глава 22
Я глубоко и искренне зевнула. Может, перенести разговор на завтра?
Но ясный однозначный ответ стоит всех моих размышлений. Так что закрою-ка проблему. Хотя бы на информационном уровне.
— Ариша, — сказала я ласково, — чего тебе не спится?
— Эмма Марковна, — несмело ответила девица, почти невидимая в темноте, — как вы уговорились с барином?..
— Насчет тебя? — спросила я, так как Ариша не решалась закончить фразу.
Девица то ли кивнула, то ли шепнула «да».
— Пошли к тебе, — распорядилась я. И через минуту мы уже были в жилом чулане. — Ариша, давай…
Хотела сказать: поговорим начистоту, как равные. Но поняла — глупость, так невозможно. Она никогда не забудет свой статус. И мне в этом времени не стоит о нем забывать.
— Давай каждый скажет правду. Сначала я. Нелегкий был разговор, пришлось постараться. Но теперь ты не под властью Ивана Платоныча и Дарьи Сергеевны. Отвечай и ты по правде — от кого?
— От барина, — сказала Ариша чуть дрогнувшим, но радостным шепотом. — От него.
Хотелось спать, но все равно интересно же, как мой новый родственник создает внебрачных детей.
Ариша поняла мое молчание за вопрос и продолжила:
— Иван Платонович и раньше любили… любили горняшек в особую комнату приглашать и там их пряниками угощать… Ну и… Как женился — перестал. А потом к нему гость приехал, сосед майор Бродников. Выпил да и давай шутить: мол, был ты, Иван Платоныч, орел, любую мог куропатку да утицу крылом покрыть. Теперь же будто в клетке и уже не полетать. На другой день супруга пошла с девками в лес по грибы — погода райская была.
Я понимающе кивнула. Конечно, в девичестве купеческая дочка сидела взаперти покрепче, чем дворянская. А тут — барыня, гуляй, когда хочешь.
— Ушли барыня. А Иван Платонович меня позвал пряников откушать, наливки выпить. Сразу сказал — пошли, красавица, под крыло. Ну и… Стращал потом — супруге не говори. Только у нее половина горняшек — скрытые дозорницы. В тот же вечер узнала и стала меня изводить. Остальное вам известно…
Я молча погладила Аришу по плечу. Девка всплакнула.
— Простите, барыня. Спасибо, что вступились за меня.
— Не бойся, — сказала я, — ложись спать. Андрон твоего ребеночка своим согласен назвать, это главное. Будете жить спокойно.
Эх, жизнь. Уж сколько гадости было в моем прежнем времени, но по сравнению с теперешним там рай. А то Павловна мне понарассказывала ужасов. И про то, как один барин постоянно отправлял жену паломничать в монастыри — его грехи замаливать, а сам делал детишек с дворовыми девками и распределял по дальним деревням. И как другой барин хотел так же шалить, да жена его споила и держала в дальнем флигеле на цепи. И как еще один барин-вдовец не мог уже развлекаться с девицами по полному естеству, так приказывал им нагишом в спальне пред ним плясать и едва ли не возбужденных борзых кобелей на них науськивал. Родня обиженных девок не выдержала, пришла в усадьбу, задушила аспида ночью и с дворней год барскую смерть скрывала: кто ни явится, так «Петру Иванычу неможется, велел не принимать».
Да уж. Милые усадьбы средней полосы, с парками и прудами, оказались похожи на средневековые замки с адюльтерами, бастардами и не очень-то верными рабами.
Ладно, мы эту проблему уже решили. За Андроном я присмотрю особо — на словах он Аришу с ребенком обласкал, а как в жизни выйдет — еще неизвестно. И тетенька Дарья Сергеевна теперь однозначно для меня во врагах, раз по ее не вышло.
Справлюсь. У меня планов громадье. Вот, например, надо с Селифаном разобраться. Павловна, уже вплотную вошедшая в здешнюю жизнь дворни, собирала все сплетни и слухи, несла мне. Она и поведала, что старый-то барин, папенька мой, еще давно за какую-то особую услугу выдал вольную старшему Селифанову сыну. И живет тот сын где-то неподалеку в селе экономических крестьян. Вошел примаком в зажиточную семью, но долго на низких ролях не продержался, окреп, выделился своей избой, жену забрал и хозяйство ведет самостоятельно, хотя с новой родней не ссорится. И не только большой надел у него и стадо, но и деньги мужикам одалживает, занимается мелким ростовщичеством. Значит, какой-никакой капиталец есть.
Интересно, этот Селифанов сын сам такой оборотистый или же показательно оборванный староста, который, кстати, числится у меня в дворовых и живет вместе с остальной прислугой и женушкой в людской, все незаконные прибытки туда и переправляет? А что, придраться не к чему. Экономические крестьяне живут на землях, принадлежащих государю, они люди вольные и при своих правах.
Непременно с этим вопросом надо разобраться. И если поймаю на воровстве — мало никому не покажется. Сам-то ворюга в моей власти.
Зверствовать не буду. А добро заставлю вернуть и накажу, чтоб неповадно было.
Утром прасолы уехали. Купец, может быть, думал, что у барыни была вечерняя блажь, а утром она начнет торговаться и продаст мясо и зерно. Однако я выходить к ним не стала, а передала через Алексейку, понемногу бравшего на себя функции управляющего, что барыня почивают-с, они волю не переменили и раньше Святок торговли не будет. Разве что пусть пришлют воз под Рождество — забрать битую мерзлую птицу. Курино-гусиное поголовье всегда сокращали в начале зимы, и в этом я решила от традиции не отступать.
Алексейка вручил
