Книга Закон Ордена - Петр Гурский

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

– Замечательный он у тебя. Вкус исключительный.

– Правда? А некоторые ведь переживают из-за того, что этот кофе добывают из дерьма циветт. Но вкус ведь и вправду непревзойденный. Ты пьешь именно такой кофе, какой подают при княжеских дворах. И еще на моей белой вилле.

– Из дерьма циветт? – спросил Кестель и с опаской заглянул в чашку.

– Я же говорил, что это копи лувак.

Да, он говорил, спору нет. А еще он говорил идти в Лабиринт. Кестеля пробивал холодный пот при одной мысли о Лабиринтах. Но только Живые лабиринты могли охранить от мощи колдуна. А Кестель подрядился привести Алию в Арголан.

В конце-то концов, раз взялся – надо делать.

Бомол злился. А как тут не злиться? Алия Лов выполнила за него мясницкую работу, а Бомол опоздал и остался ни с чем. Теперь придется тяжело и долго наверстывать упущенное.

Паяц затаился неподалеку от ловчего каравана, съехавшего вечером с тракта и остановившегося на просторной поляне. Паяц скучал и слушал птиц, щебетавших обо всем вокруг.

Слушать птиц – лучшее развлечение. Они ни на чьей стороне, им все безразлично, а треплются про все вокруг чисто из поэтических наклонностей. Бомолу тоже почти на все было наплевать, а скука была главным ощущением его бытия.

И то, кто где в обозе и чем занимается, и про магию, и про Алию Лов – паяц все пропускал мимо ушей. Хотя, может, и не стоило. Походило на то, что кто-то может составить конкуренцию паяцу.

Когда Кестель выехал из каравана на заемном коне, паяц двинулся следом, но быстро отстал. Пришитые людские ноги – не ровня конским. Оттого паяц разозлился и, когда встретил молодого сплетника-болванчика, не способного рассказать ничего интересного, свернул ему голову. Затем Бомол вернулся к своему дереву и прислушался к птицам. Те пели о том, что человек на коне посетил белую виллу утешителя мертвых. Оттого Бомол обеспокоился, потому что раньше птицы пели о некоем странном госте на вилле, будившем страх и отвращение. Но когда Кестель покинул виллу, а тот гость остался, паяц тут же забыл о нем.

Бомол обдумывал то, как можно захватить Нетсу. Драться без толку, паяц уже понимал, что не совладает с таким соперником.

Оставалось только идти след в след и ожидать подходящего случая. Конечно, вряд ли представится настолько восхитительная возможность, как упущенная недавно – но что-нибудь да подвернется. Тактика ожидания всегда оправдывала себя. С ее помощью Бомол уже добыл много экспонатов для своей коллекции.

Главное – терпение.

Утром караван двинулся в дорогу. Готхерн был не по пути, но Туут согласился дать небольшой крюк – и выглядел притом, будто сбросил камень с плеч.

– Это же точно лучшее решение проблемы! – объявил он, страшно довольный тем, что не придется отдавать фургон и коней, и тактично решивший не упоминать об этом. – Хоть бы только успеть до тех пор, пока она и тот маг не разберутся, что к чему.

Близ полудня показались стены Готхерна. Построенный из синего камня замок когда-то был одной из красивейших твердынь хунг. К несчастью, твердостью камень сильно уступал красоте, и замок пал после недолгой осады. Канавы наполнились кровью древнего народа. Победители не хотели занимать замок и постарались разрушить его. Синий камень порос густым мхом, в руинах поселились кролики и змеи.

Кестель собирался в поход. Левая рука по-прежнему немела, едва он стискивал ладонь в кулак. Туут выдал целый мешок сушеного мяса, в общем, лез из кожи вон, чтобы Кестель не передумал.

В дверях появился Круг, без усилий заскочивший в медленно едущий фургон.

– Вот твой страшно холодный медальон, и прочее, и вещи Алии.

Кестель молча забрал принесенное.

– Я только раз в жизни ходил через Живые лабиринты. Такое не забывается. Ты был там когда-нибудь?

– В общем, нет. Хотя вообще-то заглядывал пару раз. Но ненадолго.

– Теперь побудешь дольше, – пообещал Круг и ушел.

А Кестель открыл медальон, долго всматривался в лицо женщины и не ощутил ничего, кроме усталости. Затем Кестель вложил медальон в левую руку, медленно стиснул окоченелые пальцы. Облегчение пришло сразу: в жилах потекла кровь, рука стала отогреваться, оттаивать, вздрагивать – оживать.

Кестель тревожился. Убегая от одной магии, он направлялся в место магии куда сильнее, и к тому же положился на человека, которого толком не знал. Осталось лишь надеяться на то, что незнакомец сумеет провести сквозь самый удивительный и странный из лабиринтов.

Снаружи послышались голоса, фургоны один за другим останавливались. Вскоре остановился и фургон Кестеля. Он повесил на шею шимскар, взялся за свои мешки и вышел наружу.

Алия была в нескольких фургонах от него. Он издали заметил возню: команда ловчих под начальством Круга, сидящего на красивом сером коне, отодвигала засовы и отпирала замки.

Алия сидела за столом и раскладывала карты.

– Собирайся, пойдем, – велел Кестель.

– Куда?

Он одним движением сбросил карты на пол.

– Подальше от господина Туута. Или тебе понравилось у него?

– Кестель, это ничего не изменит.

Она хотела сказать что-то еще, однако он не стал слушать, но кинул ей плащ. Алия попросила маску, получила ее и немедленно надела, затем любезно протянула руки, чтобы Кестель связал их. Он связал их и выпихнул Алию наружу, где поджидал глава каравана.

– А вон и твой проводник, – сообщил тот и показал в сторону руин, где виднелся чей-то силуэт.

До разрушенных стен оставалось две тысячи шагов по пышному зеленому лугу.

– Надеюсь, что это он, – сказал Кестель. – Господин Туут, до встречи в Арголане.

Кестель кивнул ему, а затем, без особой охоты – Кругу.

Те махнули ему рукой.

Они шли по колено в траве, Кестель подгонял Алию. Сзади доносилось ржание, скрип и лязг отъезжающего каравана. Кестель обернулся и увидел, что Туут и Круг глядят вслед.

Снова начала деревенеть рука. Кестель снял шимскар и потянул Алию за собой. Та тихо выругалась.

– Зачем мы здесь?

В ответ он потянул сильней. Она рванулась, разозленная прикосновением, посмотрела на шимскар в ладони Кестеля.

– Ну ты и убогий!

Он не ответил. Хоть бы рука прошла прежде, чем доберутся до входа в Лабиринт.

– С такими медальонами на шее рыцари едут на драконов. Он – пламя, распаляющая их ярость. А ты, ничтожество, держишь его как шимскар, чтобы успокоить свои болячки. Ты еще помнишь то, что там до сих пор ее портрет?

Кестель всматривался в небо, боялся, что маг кинется на него в обличье хищной птицы или даже огнедышащего дракона.

Алия крайне раздражала Кестеля. Он пожалел, что дал ей маску, потому что теперь ничего не мог прочитать на ее лице.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105