Ее подбородок был еще приподнят, но в голосе слышалась неуверенность.
Он почувствовал себя сукиным сыном, но останавливаться было слишком поздно.
— Нет, — сказал он и назвал ей цену билета. Вообще-то, он придумал цифру, ну и что с того? Его жена не поедет назад в Бостон, не поедет ни в какое другое место. Не теперь. Он не знал, почему приволок ее сюда, но она была здесь, и, черт возьми, она не уедет, прежде чем он не поймет причину их постоянных ссор. — Поняла, что я имею в виду? Хочешь ты или нет, но ты летишь со мной на мой остров.
Какой у нее был выбор?
«Никакого», — горько подумала Марисса. Черный самолет, который до этого стоял на запасной полосе, стал выруливать на взлетную дорожку.
По крайней мере выяснилось, что Каллен преувеличил, назвав остров своим. Слава богу, это не был частный остров. Там были другие дома, небольшой городок, дороги. Она боялась, что их высадят на голой скале, где-то посередине Атлантического океана. На самом деле Нантакет оказался цивилизованным местом.
Каллен вел машину, переключая передачи, беря то вправо, то влево. Марисса поняла, что он часто бывал на этом острове.
— Садись, — отрывисто сказал он, затолкнул ее на сидение и начал пристегивать ремень.
И нечаянно провел рукой по ее груди.
Марисса знала, что он сделал это не намеренно. Но, как только Каллен слегка коснулся ее сосков, мышцы ее живота сжались.
Во всем виноваты гормоны. Простая химическая реакция. Хоть она и считала его тираном, бороться со своим телом она не могла.
Марисса бросила на Каллена быстрый взгляд.
Нет. Она понятия не имела, почему он привез ее сюда, но он, безусловно, не собирался ее обольщать.
Никакого секса. Это было ее условие. И он подчинился. За две недели замужества ничего не произошло. Они спали на отдельных постелях в разных комнатах. И она была рада этому. Конечно, она была рада. Она бы не позволила ему прикоснуться к себе, даже если бы он пришел к ней в полночной темноте, в ту минуту, когда она лежала в тишине и думала о нем. Если бы он пришел к ней тогда, произнес ее имя, присел на кровать рядом с ней и прижал ее к себе, она бы… она бы остановила его.
Без сомнения, она бы остановила его.
Машина сбавила ход.
— Вот и дом, — сказал Каллен.
Марисса моргнула и машинально посмотрела на его лицо. На лоб Каллена падали золотистые лучи заходящего солнца. Его губы улыбались, его прекрасные губы. Она вспомнила, как эти самые губы касались ее кожи. Неожиданно Марисса подумала, что ей нужно вернуться в Бостон, пока не поздно.
— Где? — спросила Марисса и осмотрелась. Ей хотелось говорить и отвлечься от своих мыслей. — Я не вижу…
И тут она увидела.
Дом был довольно старым. Его крыша была покрыта кровельной дранкой. Коттедж Каллена был открыт всем ветрам и стоял среди бушующего моря опаленной солнцем травы. Прибрежный песок виднелся за домом и тянулся бледно-золотистым ковром до синего моря.
— О, — сказала она, пораженная, — Каллен, он прекрасен.
Каллен посмотрел на нее. Она наклонилась вперед, ее лицо сияло. Марисса не отрываясь смотрела на коттедж, который он восстановил собственными руками. Каллен шумно выдохнул. Он не заметил, как затаил дыхание.
Он свернул на длинную подъездную дорожку, сбавил скорость и проехал последние метры медленно, как делал это обычно. За эти несколько секунд он обычно забывал, что он бостонский адвокат.
Он хотел, чтобы Марисса как следует рассмотрела дом. Ее дом. Чтобы она почувствовала тишину, прерываемую лишь вздохами ветра. Чтобы она почувствовала уединенность этих никем не тронутых пяти акров поросшей травой земли и почувствовала безграничность моря.
Каллен сжал губы.
Разве не трогательно? Она сказала, что дом прекрасен. Но что с того? Он видел фотографии Луны, которые тоже были прекрасны. Это не значило, что он хотел бы провести там уик-энд.
У него не было соседей. Не было телевизора. Не было телефона, кроме мобильного. И его секретарь хорошо знала, что ему можно звонить только в самом крайнем случае.
Ему это нравилось. Мариссе не понравится. Черт, она наверняка станет ненавидеть это место, так же, по всей видимости, как ненавидела его. А ведь с утра ему казалось, что все налаживается.
Глупец. Глупо было тащить ее сюда.
Каллен сжал зубы и прибавил ход. Ладно. Доктор ясно сказал ему, что нужно делать, чтобы Марисса была здорова. И он прекрасно понимал, что поступил не самым умным образом, перевозя беременную женщину из одного конца Массачусетса в другой. Может, ему стоит извиниться, повернуть машину, отвезти ее в аэропорт…
— Кролик, — воскликнула Марисса с таким восторгом в голосе, что Каллен вздрогнул и посмотрел на нее.
Она улыбалась. Улыбалась!
Он почувствовал, что улыбается ей в ответ.
— Тебе нравятся кролики?
Замечательно, О'Коннелл. Как искусно ты начал беседу… Но его жену, по-видимому, все устраивало.
— О да. Когда я была девочкой, мы жили около небольшого парка…
Каллен кивнул.
— Ну, здесь, на этих пустошах, водится много кроликов.
— На пустошах? — Она посмотрела на него, все еще улыбаясь. — Ты хочешь сказать, как в «Грозовом перевале»?
Он понятия не имел, о чем шла речь в «Грозовом перевале», но не собирался признаваться в этом.
— Верно. Так жители называют луга на этом острове — пустоши. — Каллен кашлянул. — Здесь водятся и олени. — Он улыбнулся еще шире. — Иногда на берегу можно увидеть тюленей и морских черепах, — продолжал он, ощущая себя папочкой, который кладет подарки для своего ребенка под елку в Рождество.
— Я никогда… Я имею в виду, в Беркли…
— Ага. В Беркли не так-то много животных, да и в Вегасе тоже.
— В Вегасе?
— В Лас-Вегасе. Там, где я вырос…
Он подъехал к гаражу, выключил двигатель и замер. Что-то происходило внутри него. Он почти понял, почему настоял на том, чтобы Марисса приехала сюда. Почти знал, чего он хотел от себя, от нее…
— Марисса?
— Да?
— Марисса, посмотри на меня.
Прошла секунда, и волшебство исчезло. Когда она взглянула на него… Складочки вокруг ее рта, взгляд глаз… Она посмотрела на него так, будто он был незнакомцем, который едет с ней в одном поезде.
— Да?
Улыбка Каллена тут же исчезла.
— Ничего, — кратко сказал он. Загадка, почему он привез Мариссу сюда, осталась загадкой. Его мысли помрачнели, как мрачнеет берег, затянутый туманом.
Каллен позвонил с заправочной станции супружеской паре, которая следила за его домом, и попросил оставить им кое-какие продукты. Так что у них были стейк и салат на ужин, яйца и бекон на завтрак.
