— Не утруждайся, — буквально выплюнула мне в спину. — Я ухожу дышать полной грудью.
— Не льсти себе, второй размер далеко не полная грудь. Видали и получше, — я нагло врал. Меня устраивала аккуратная, упругая грудь с розовыми сводящими с ума сосками.
Она воинственно скрестила руки на той самой груди. Выступила вперёд, в ожидании ответа.
Страх всполохами зажёг васильковые глаза, вскипятив в моих венах жажду показать ей самую тёмную свою сторону.
28. Артём
Лика вздернула подбородок. Растянула уголки губ в равнодушной ухмылке, стараясь показать мне, что ей плевать.
Плевать на все мои зло бьющие слова, словно пощечины. Плевать на меня, с моими корявыми, но вполне искренними проявлениями чувств.
Сейчас ей хотелось казаться сильной. Исправить своим невозмутимым видом то, в чём она призналась меньше минуты назад.
Сила, несломленность, гордость выпирали сильнее симпатии или желания остаться.
Прежняя Лика, ищущая спокойствия, вдруг вновь обратилась в бегство.
Быстро справилась со всеми пуговицами на рубашке, заправив ту в джинсы. Выпрямилась, горделиво расправив плечи. Источая уверенность и неподчинение никому.
В васильковых глазах блеснуло что-то вызывающее.
— И что ты можешь со мной сделать?
Я шумно сглотнул. Вопрос прозвучал вызовом, тайным толчком к действиям. Вот только к каким действиям?
Никак не мог разобраться чего на самом деле она хотела от меня?! Всегда меняла линию поведения, искала подвох там, где его изначально не было.
Усложняла. Делала общение слишком тяжёлым, в котором трудно находилась точка соприкосновения.
Я попытался открыться, но даже тогда она мне не поверила.
— Зачем ты провоцируешь, если решила, что секс — это всё что я могу дать, а тебя подобное не интересует?
Почему-то мне резко перехотелось наказывать её грубость.
— Потому что знаю, — бросила через плечо, выходя из спальни. — Без заряженных чудо коктейлей… ты ничего не можешь!
— Уверена?!
Не сдержался. Завёлся. Принял её вызов. Рванул следом, на ходу одевая и застегивая лёгкую ветровку. И даже тогда не успел перехватить Лику. Пришлось уже в коридоре натягивать джинсы, нырять босыми ногами в кеды. И догонять Лику.
Стук каблуков эхом прокатывался в пустом подъезде. Стихающей тональностью отдалял нас друг от друга. Такие игры мне нравились, а проигрывать, когда меня завели, я не хотел и не собирался.
Догнал её в два шага, поймал за руку, импульсивно развернув к себе.
— Я повторюсь… уверена? — рванул на себя наспех завязанный Ликой пояс. Тот с жалобным треском выскочил из шлевок. Я нервно распахнул полы пальто, нырнув ладонями под тёплый драп. — Уверена, что я никчёмный? — очень хотел, чтобы она опровергла предположения. — Или слишком воспитанный, чтобы не трахнуть тебя?
Тело Лики неоднозначно отозвалось на мою грубость дрожью, которую я успел ощутить пальцами. Остервенело сжав те на талии, даже сквозь неплотную рубашку впитывая жар кожи.
— Одними разговорами научен не будешь.
Лика увернулась. Резко толкнула меня в грудь, тут же выпорхнув из подъезда. Ей удалось добежать лишь до парковки, загнав себя тем самым в тупик.
— Какой урок предпочтешь первым?
Не показавшись испуганной, а наоборот, очень даже заведённой, Лика облизнула губы. Восторженный блеск в глазах ещё ярче подтвердил желание.
— Любой.
Прижав Лику к себе, я жадно поцеловал припухшие губы, скользнув языком в рот, приоткрывшийся то ли от удовольствия, то ли с целью что-то буйно возразить. Но спустя каких-то несколько напряженных секунд Лика беспокойно ответила.
Повисшие словно плети девичьи руки бодро вцепились в лёгкую ткань ветровки. Притянули к себе ближе, взявшись действовать с тем же неистовством, что и мои.
Она принялась гладить мои плечи, крепче хвататься за шею, тянуться замершими пальчиками к лицу.
Я позволял ей многое, хотя себе разрешал гораздо больше. Упиваться поцелуями, покусывая губы до слабого солоноватого привкуса крови во рту. Наслаждаться гладкостью кожи, по которой с таким кипящим азартом скользил языком, поднимаясь вверх по шее. Задевая пирсингом чувствительную мочку уха, играючи зубами оттягивая серьгу подвеску, пока Лика не начинала глухо постанывать.
Любая ласка отзывалась во мне твердостью в каждой мышце, сосредотачиваясь в паху нерастраченным за последние сутки возбуждением.
— Урок номер один — никогда не провоцируй меня, — мне хватило меньше минуты, чтобы отыскать на парковке свой байк. — Урок номер два — никогда не говори мне НЕТ, если я настроен получить ДА! — резко, без предупреждения развернул Лику к себе спиной, прижимаясь, буквально вдавливаясь своим возбуждённым телом в её. Подтолкнул нас обоих в направлении припаркованного мотоцикла. — Урок номер три — будь готова заниматься сексом в самых неожиданных местах.
Лика сама присела на сидение байка, как только мы оказались возле него. Раздвинула ноги так, чтобы я смог встать между ними. И пока я, буквально до оторванных пуговиц расстегивал на ней рубашку, Лика воевала с пряжкой ремня.
— Арч, — глухо и с наслаждением выдохнула мне в шею, окатив новой волной страсти. — Мне нужно больше практики по третьему уроку.
Больше ничего я уже не слышал, только вожделение шумно затапливало уши, где кроме надрывного пульса, звучало рваное дыхание Лики.
— Пожалуйста, — в такт плавным движениям своей ладошки в моих штанах, молила Лика. — Пожалу-уйста-а!
Первые капли дождя виновато сорвались с неба в тот момент, когда я немного нервно сдернул с Ликиных плеч пальто. Рывком отвернул её от себя, жёстко надавив на поясницу.
Лика послушно прогнулась в спине, оперлась на байк и позволила стянуть с себя джинсы.
Разбушевавшаяся непогода холодными струями била сверху. Смывала с нас обоих стыд, закрытость и совесть, обнажая лишь похоть, грязные мысли и не менее грязные действия.
Придерживая Лику одной рукой под животом, я торопливо толкнулся вперёд. Замер на долю секунды, боясь кончить от первого же толчка. Перевёл дыхание, закусив посильнее губу и снова возобновил плавные движения.
Не сдерживая себя, Лика протяжно вскрикнула, когда я перестал контролировать глубину проникновения. А ускорив ритмичные толчки ярче разжег неистовство и обоюдное безумие.
Полумрак пустой парковки, шум дождь и свежесть осеннего ветра острее пронзало удовольствием.
Сейчас мы будто были одни и весь мир наполнился сладкими стонами Лики, моими глухими выдохами и влажными шлепками наших тел.
