Книга Интендант третьего ранга - Анатолий Дроздов

Пальцы у Сони были прохладные, прикосновения их — приятны. Саломатин млел от удовольствия. Врач осторожно тронула рубец, шею кольнуло, и Саломатин от неожиданности сморщился.

— Больно?

— Нет! — соврал Саломатин.

Соня хмыкнула и полезла в сумку.

— Бинтовать нет нужды, смажу йодом, — пояснила, накручивая на палочку комочек ваты. — Ворот только не застегивайте — натрет.

— Здоров? — спросил наблюдавший за процедурой уполномоченный.

— Еще пару дней полежать! — не согласилась Соня.

— А погулять на свежем воздухе? — не отставал уполномоченный.

— Только недалеко! — строго сказала Соня, закрывая сумку. — Слаб еще.

«Я здоров!» — хотел сказать Саломатин, но промолчал. Неизвестно, что задумал этот немецкий прихвостень!

Соня занялась другими ранеными, Саломатин с уполномоченным вышли из сарайчика, превращенного в лазарет. Во дворе Артименя возился у кухни.

— На обед будет кулеш, с салом! — радостно сказал он, непонятно к кому из двоих обращаясь. — Смачный!

Уполномоченный важно кивнул, и Саломатин насупился — командиром здесь был не он.

— Верхом ездишь? — спросил уполномоченный.

— Учили… — хмуро отозвался Саломатин, только сейчас заметив у забора двух оседланных коней.

— Выбирай любого! — предложил уполномоченный.

Саломатин привычно проверил подпругу гнедого жеребца, подтянул стремена. Уполномоченный стоял рядом, и Саломатин понял, что ему собираются помочь. Он сердито вставил ногу в стремя, взялся рукой за луку седла, подтянулся… Тело повиновалось с трудом, и Саломатин с горечью понял, что не сумеет. В этот момент его сильно толкнули под пятую точку, Саломатин тяжело плюхнулся в седло. Не успел он подобрать поводья, как рядом взлетел на коня уполномоченный. Он сделал это легко и изящно. Саломатин невольно заревновал. Кадровый командир Красной Армии, начинавший службу в кавалерии, а тут штатский… Уполномоченный выехал со школьного двора, Саломатин устремился следом. На улице он догнал спутника, далее они ехали рядом. Уполномоченный молчал, а Саломатин счел ниже своего достоинства спрашивать, куда они направляются.

Улица большой деревни кончилась нескоро, но уполномоченный не проронил ни слова, даже не смотрел в сторону Саломатина. Они въехали в лес и зарысили по пыльной дороге. Копыта лошадей вязли в мягком песке, всадники двигались почти бесшумно. Дорога петляла, по обеим сторонам стояли высокие сосны с обожженными до коричневого цвета стволами. Пахло разогретой смолой, вокруг было тихо и жарко. Из упрямства Саломатин застегнул на крыльце ворот гимнастерки, пришлось ослабить его на одну пуговицу, затем — на вторую. Но пот все равно орошал лоб, Саломатину приходилось то и дело смахивать его ладонью. Уполномоченный ехал спокойно. В этот раз он был одет просто: в полотняную рубаху и такие же порты, заправленные в сапоги. Рубаху перекрещивала командирская портупея, на ремне чернели два кожаных подсумка, судя по тому, как оттягивали ремень, — полные. Короткий кавалерийский карабин уполномоченный забросил за спину. Саломатин невольно подумал, что в прежние времена ему не составило бы труда разоружить прихвостня, но сейчас он слишком слаб для этого. Врач права…

Внезапно уполномоченный свернул на полянку и остановил коня. Саломатин последовал за ним. Уполномоченный легко спрыгнул на землю и направился к спутнику. Саломатин упредил: хоть и тяжело, но сполз сам. Уполномоченный кивнул и указал вперед. Саломатин увидел два аккуратных холмика, обложенных дерном. Каждый венчал вытесанный из дерева небольшой крест.

— Кто? — спросил Саломатин, все понимая.

— Слева — интендант третьего ранга Брагин и сопровождавший его боец, Елатомцев. Справа — два бойца, которых мы вывезли мертвыми с мехдвора. Подумал, захочешь взглянуть.

Саломатин кивнул, подтверждая, и замолчал.

— Как погиб Брагин? — спросил минуту спустя.

— Нарвался на немецкий патруль, недалеко отсюда.

— Уверен?

— Видел собственными глазами.

— Был с немцами? — скрипнул зубами Саломатин.

— Прятался в кустах.

— Почему?

— Оружия не было.

— А если б было?

— Не дал бы убить.

Саломатин недоверчиво хмыкнул.

— Немцы, которые застрелили Брагина, лежат там, — спокойно сказал уполномоченный, указывая в угол поляны. Саломатин повернулся и увидел осыпавшийся песчаный холмик. Его тоже венчал крест из не ошкуренных березовых жердей.

— Кто их убил?

— Я.

— Говорил: не было оружия!

— Подобрал карабин Елатомцева.

Саломатин смотрел недоверчиво, уполномоченный открыл висевшую на боку командирскую сумку и протянул Саломатину две солдатские книжки. Тот взял, листнул. Рядовой Шмидт, ефрейтор Шнайдер…

— Почему?

— Не люблю, когда стреляют в безоружных. Брагин лежал в телеге раненный, Елатомцев поднял руки.

— Послушайте, Кернер! — сердито сказал Саломатин, возвращая документы. — Я не знаю, зачем вы…

— Кернер я только для немцев, — прервал его уполномоченный. — Для остальных — Брагин, Савелий Ефимович. Можно на «ты» — мы, похоже, одних лет.

— Зачем тебе имя Брагина? — спросил Саломатин, с трудом переходя на «ты». Это сближало, а он не хотел.

— У меня не было других документов. К тому же я и в самом деле интендант третьего ранга. Только в запасе…

— Чего ж ты хочешь, «интендант»? — зло спросил Саломатин, выделяя последнее слово.

— Поговорить, — ответил лже-Брагин, присаживаясь на траву. Саломатин невольно последовал его примеру. — Знаю, что собираешься бежать, пробиваться к своим.

«Кто предал?» — ворохнулось в голове Саломатина. Ворохнулось и стихло. Интендант смотрел на него строго и спокойно, Саломатин понял: никто не предавал. Но этот знает.

— Сделать это просто, — как ни в чем не бывало, продолжил интендант. — Ночью школу охраняют двое мужиков, разоружить их легче легкого — сами винтовки отдадут… — лже-Брагин будто читал мысли старшего лейтенанта, Саломатин невольно поежился. — Все бойцы с тобой не пойдут, но многие увяжутся. Только не дойдете.