– Эта девушка с вами? – Начальник кивнул и представил меня. Я еще раз повторила требуемое.
Заведующая, Тамара Львовна, довольно быстро нашла бумагу с нужным списком и протянула Виктору. Виктор отдал мне. Бегло пробежав глазами по списку детей, я не нашла озвученных малышкой имен и решила уточнить у заведующей информацию.
– Мне нужны все дети, которые покинули пансионат.
– Это все. – Тамара Львовна спокойно посмотрела на начальника, как будто меня в этом кабинете и в помине не было.
– Как минимум одного имени покинувшего вас ребенка, о котором я знаю, в списке нет. – Я решила не обращать на поведение женщины внимания. Дяде вон тоже не каждый в глаза смотрит.
– Анна Васильевна озвучила просьбу, и я настоятельно рекомендую вас исполнить ее в полном объеме. – Виктор понял мой намек.
– Из умерших, у нас только одна девочка. Вот официальная бумага.
Посмотрев через плечо магуполномоченного, я и вправду увидела только одну фамилию.
Возвращались в дом по уже знакомому маршруту.
– Сироты же регистрируются? – Задала вопрос начальнику.
– Да. – Виктор был задумчив после моего рассказа о малышке по имени Рада. – Я написал знакомому в курирующих структурах. К обеду пришлет информацию о направленных в этот пансионат детях.
– Списки учеников школы есть?
– Я раннее сверял всех. Фамилии совпадали.
– Все, до единой? – Какая-то мысль внутри не давала покоя.
– Все. Прогнал по базе одним списком и получил совпадения.
– А сколько всего учеников в школе? – Было интересно, школа-то не сказать, чтобы огромная.
– Пятьсот пять. – Виктор внезапно поменялся в лице. – В пансионате тоже пятьсот пять сирот школьного возраста.
– Гражданка, подождите! – Я окрикнула проходящую мимо женщину с двумя ведрами воды.
– Чегось? – Женщина обернулась и осмотрела меня с ног до головы.
– Мы тут расследуем дело об убийстве девочки из пансиона, Евдокии. Может быть, слышали о такой?
– А то. Слыхали, как не слыхать-то. – Гражданка поставила ведра под ноги, глаза ее загорелись, видно предчувствуя повод хорошенько так перемыть кости знакомым и не очень знакомым. – Нашли что? Али ищите еще?
– Ищем. Вот только без вашей помощи ну никак не справится. – Я вздохнула. Виктор молчал, видимо не понимал моего великого замысла.
– Бумажку покажете? А то вдруг обманщики какие? – Женщина сурово посмотрела на нас. Лицо ее разгладилось только после того, как мы представились и показали документы.
– А то ходил тут один по осени. Инспектором называл себя. Токма про бумажки спросила, ерунду какую-то показал. – Мы слушали, затаив дыхание. – Меня провести пытался. Я-то сразу за версту почуяла, что подозрительный он шибко. Маньяков таких по визору навидалась – во!
– А что, документы неправильные были? – Виктор что-то записывал в магофон.
– Я вас умоляю, какие там документы? Срамота одна. Я с детства настоящее от фальшивки различить могу. – Женщина покачала головой. – Погнала его взашей и всем своим запретила даже рядом с этим проходимцем стоять.
– А описать его сможете? – Начальник очень заинтересовался лже-инспектором.
– Конечно смогу. Ой, да что ж это я? Таких уважаемых людей, да на улице держать? – Гражданка всплеснула руками, подхватывая ведра. – Пошлите ко мне, дома накормлю, чая вкусного липового налью, там и поговорим.
Не слушая наших возражений, схватив ведра с водой, женщина довела нас до большого и красивого дома. Резные ворота, аккуратный и чистый двор, а в доме вообще красота. Везде картины, ажурные платочки и цветы. Вот что значит уют. Проводив нас в столовую, женщина, которая представилась как Марфа, поставила перед нами по две глубокие миски аппетитно пахнущего борща и нарезанный на ровные части хрустящий хлеб. Сама удалилась, поставив ультиматум, что пока мы не покушаем, разговора не будет. Не знаю как, но бездонная, как мне казалось, миска опустела в мгновение ока. Мне оставалось только удивленно хлопать глазами и думать, как борщ и три хороших куска хлеба вообще во мне поместились.
– Вот и хорошо. – Марфа поставила перед нами липовый чай и плюшки. – Я тут по-быстрому набросала проходимца.
Я посмотрела на рисунок. Хоть сейчас в галерею выставляй. Высокий и худой, с хищными чертами лица и цепким взглядом, мужчина был изображен на холсте.
– Вы прекрасно готовите и не менее прекрасно рисуете. – Я посмотрела на женщину с уважением. Та, неожиданно для меня, смутилась.
– Да ладно, баловство одно. – У нее даже румянец выступил на щеках.
– У вас талант. – Я продолжала настаивать на своем. – А талант нужно развивать.
– Баловство это, а не талант, говорю же. – Марфа махнула рукой. – Так чегось вы спросить хотели? Пока ребятишки в школе, время есть поговорить.
– А где они учатся? В той, что неподалеку?
– Нет. В ту только сироток берут. Местных даже не рассматривают. Я пыталась туда своих устроить, все без толку. Три года уже хожу, постоянно отказывают. – Марфа вздохнула. – Жаль, конечно. Учителя там хорошие. Не чета нашим местным.
– Почему не берут? – Я удивилась.
– Так я ж сказала: только для сироток. Оно ж, конечно, может и правильно. Итак сердце за них разрывается, кто ж своих кровинок-то бросает? Но и моих балбесов тоже хотелось бы в люди вывести.
– Всегда так было? – Виктор вновь застрочил на магофоне.
– Да уж куда там. Как грымза эта появилась. Директор-то там только для виду. Все знают, что грымза школой заправляет, а Людке только цветочки садить разрешает, да отчеты писать
– А что насчет пансиона скажете?
– Гнать взашей надо ихнюю заведующую. Детки пришибленные ходят. От малой похвалы светятся как солнышки.
– У них дети не исчезали? – Я тоже решила вклиниться, а то только начальник с моей Марфой общается.
– Три девочки были. Душа плакала, как перестала их видеть. Ко мне в гости забегали. Тамара Львовна, правда, сказала, что их в семьи забрали, но все равно как-то не доверяю я ей. Я ж тут близко живу. Деткам то пирожки, то каравай вынесу. Рая, Нина и Леся вообще очень часто со мной время проводили. – Во взгляде женщины я вдруг увидела боль. – Не верю я, что они попрощаться бы не зашли.
– Мама, мы кушать хотим. – В столовую вихрем ворвались три мальчика, погодки.
– Разберитесь, пожалуйста. Уж куда не обращалась, везде отказы были. На вас одна надежда. – Умоляюще Марфа посмотрела на меня. – Посмотрите мои заявления. Марфа Ивановна Стольникова. Надо будет, в Петергоф поеду, все, что нужно подпишу. Вы токма не бросайте их. Сердце не на месте.
Выходила из дома задумчивая. Вот как оно бывает, сначала про человека одно думаешь, а как поговоришь, мнение меняется. Хорошая женщина эта Марфа. Прекрасной заведующей для пансиона бы была. Не в силах таить свои мысли, я озвучила последнюю начальнику.
