— Лидок, хватит играть, не в театре, — поддела ее Даша.
— Какая я тебе «Лидок»! Это что еще за амикошонство! — гневно сверкнула голубыми глазами актриса.
— Действительно, Лидочка, уймись, — покачала головой Вера. — Королева ты наша.
— Что, испугались? — рассмеялась актриса.
— Засчитывается боевая ничья! — объявила Даша. — Давайте вернемся к проблеме, что делать с собакой. Лида, так ты точно не можешь взять ее к себе?
Лидия высокомерно повернула голову в сторону своих друзей, сделала небрежный жест царственной особы и проворковала:
— Друзья мои, знаете, что я думаю? Все эти кошечки-собачечки — не более чем домашнее рабство. Они ведь пачкают, воняют, линяют, болеют. И, как мне кажется, собаки нужны только тому, кто слаб и не уверен в себе. Ненавижу, когда старые девы носятся со своими дусиками-пусиками, жучками и мурками с бантиками. Фу! Какое слюнтяйство!
«Ну, посмотрим», — подумала Лученко. Она задумала подготовить к следующей встрече с подругами некоторый сюрприз. А вслух сказала:
— Давайте через пару дней еще встретимся, ага? Только на этот раз у меня.
— Конечно! — согласилась актриса, не дожидаясь реакции хозяйки дома. — Верка, а можно тебя еще немного эксплуатнуть?
— То есть?
— Ну, ты так ловко посоветовала Дашуньке, как ей победить соседку Ягу…
— Ага, меркантильная ты моя!..
— Но ты же меня все равно любишь! И тем более что это не для меня, а для моей знакомой актрисы.
— Лидка, — покачала головой Даша, — это Вера пришла к нам за советом, а ты…
— Нет-нет, — махнула рукой Вера. — Я рада помочь. В чем проблема?
Проблема была в том, что у Элки, очень хорошей актрисы из театра «Созвездие», двое детей. Они с мужем развелись, когда дети были маленькие. И в первые годы товарищ папа почти не появлялся и им совсем не помогал. А через пять лет вдруг начал звонить-приходить, но главное — постоянно предъявлять претензии бывшей жене.
Мол, ты не так воспитываешь моих детей, ты неправильно все делаешь. Урод такой… Она приходит на репетиции издерганная, желтая, никакой грим не помогает.
— Хочет бросить театр и уехать вообще из страны, прикинь? — добавила Лида. — Вот что ей делать, а?
Вера помолчала. Да… Вот так, никого не видя, консультировать…
— Детям сейчас сколько? — спросила она.
— Десять и двенадцать.
— Хм. Вообще-то хорошо, что папа стал детьми интересоваться. Ведь он им нужен, и особенно станет нужен через несколько лет. Поэтому стратегию поведения с ним следует рассматривать через призму этого будущего. Тут все зависит от особенностей человека. Если прямой откровенный разговор с просьбой не предъявлять претензии, вроде «Мне одной и так непросто, а тут еще твои наезды», не воспримет — хитрить. Ловчить, переводить в шутку: «Тебя и меня тоже неправильно воспитывали, никто не знает, как правильно, никто не учит, как нужно, — а мы все равно выросли»… Примерно так.
— А если не поймет? — спросила Лида, жадно слушавшая свою подругу-психотерапевта.
— Есть более жесткие методы постановки приходящего отца на место. Хоть они мне и не нравятся, но бывают необходимы. Например, «внезапно» ушла с детьми по делам, когда он как раз собирался прийти. На выяснения отношений отвечать: знаешь, это для тебя удовольствие, а для меня тяжкий труд — выслушивать твои претензии. Вот и пользуюсь всяким поводом, чтоб от тебя отдохнуть. Приходи и просто играй с ними, без воспитания их и меня. Тогда чаще будем видеться, потому что и мы с детьми станем получать удовольствие. Это ведь дорога с двусторонним движением… Ну а как специалист, могу еще добавить, что, возможно, у человека повышенная зависимость от всякой жизненной ерунды. И он ответно хочет сделать всех и все подконтрольными, зависимыми — то есть предсказуемо безопасными. Человек свободный никого не воспитывает.
— Гениально! — выдохнула Завьялова. — Я знала, с кем советоваться. А в благодарность и ты прими от меня советы, как себя вести! Чтобы Андрей твой почернел от ревности.
— Ну-ну, — улыбнулась Вера.
— Во-первых, заняться своей внешностью. Перестать быть для него привычной, примелькавшейся, узнаваемой. Изменить прическу, макияж.
— Да я уже изменила… — Вера достала из сумки пудреницу, внимательно рассмотрела свое лицо.
— Погоди. Купить новые тряпочки. Духи, обувь, белье. И в этом новом облике прежде всего понравиться себе самой. Меняем все! Во-вторых, заставить его ревновать. Не отбрыкиваться от поклонников, как ты делала все время, с тех пор как Двинятин появился в твоей жизни. Наоборот. Собрать коллекцию влюбленных в тебя мужчин. Культивировать их. Один для театра, другой для ресторана, третий — для поездки на шашлыки, четвертый и пятый для выхода в свет, на какую-нибудь презентацию. А пятнадцатый и восемнадцатый — для походов на выставки, в рестораны, в компании. Это вовсе не значит, что ты собираешься изменить. Хотя я бы — ух… Просто нужно доказать в первую очередь себе самой, что ты любима и желанна! И мужчин вокруг тебя, только захоти, будет три вагона и маленькая тележка! — Завьялова сделала строгое лицо, решив нарезать правду-матку тонкими ломтями. — И вообще, все это для тебя лично, Веронька, не катастрофа. И знаешь почему?
— Почему? — машинально спросила Лученко, хотя, зная свою подругу, могла догадаться.
— Потому что Двинятин срезанного ногтя на твоем мизинце не стоит. Он обыкновенный тривиальный мужичонка. Ничего особенного. Так, третий сорт не брак. А ты — выдающийся доктор и сексуальная женщина! Рядом с тобой должен быть совсем другой мужчина!
— Ага. Олигарх или президент.
— А почему бы, собственно, и нет?
— Лидуся, ты опять заводишься, — хмыкнула Даша. — Это всего лишь увлечение. Они бывают у всех взрослых мальчиков, а любовь, как у Веры с Андреем, — слишком сильное чувство, чтобы им разбрасываться. Любит он ее!
— Так. Диагноз мы общими усилиями поставили! Ты собираешься менять имидж? Знаешь, как в рекламе товаров. Когда все слишком привыкают к определенному образу продукта, продажи падают. И тут мы меняем упаковку, слоган, концепцию, и все! Рынок у наших ног! — увлеченно проговорила Сотникова.
— Ты меня продвигаешь прямо как пепси-колу! — расхохоталась Лученко. — Профессиональная деформация?
— Ну, немного, — смутилась Даша.
— А по-моему, если не отвлекаться от главной темы, тебе. Вера, нужно перестать быть такой правильной и целомудренной, какой ты была всегда. А удариться во все тяжкие.
— Лидка, опять? Ты что мне предлагаешь? Стать девушкой легчайшего поведения? Сыграть роль ночной бабочки?
— Фу, какая же ты дурочка! — заявила актриса. — Я совсем другое имела в виду. Знаешь что? У меня есть один поклонник, крупный бизнесмен. Так вот он говорит, что самый главный поступок в жизни каждого человека — это инвестиции в себя, любимого. Вера! Инвестируй в себя все свои знания, умения, свои замечательные способности. Хватит всю себя отдавать пациентам. Пусть хоть что-то будет вложено в твое «я»!
