Оглядевшись, он опустился на щетинистую траву вблизи тропы, спиной ко мне и лицом к пейзажу. Соня ободряюще мне улыбнулась и села рядом с мужем. Тот немедленно обнял ее за плечи, она склонилась к нему. Можно было подумать, что меня нет, а они милуются себе, созерцая предвечерний сельский ландшафт.
— Ну, поехали.
Я запел песню, которой обычно открывал прослушивание. Голос я устремлял к горизонту, но смотрел на Тило и Соню. Лиц мне было не видно, но, судя по тому, что уютно обнявшиеся супруги ни разу не шелохнулись, я понял: они получают удовольствие от концерта. Когда я закончил, они обернулись с широкими улыбками и зааплодировали, будя эхо в окрестных холмах.
— Фантастика! — воскликнула Соня. — Бездна таланта!
— Блестяще, блестяще! — вторил ей Тило.
Я слегка смутился и сделал вид, будто подстраиваю гитару. Когда я наконец поднял глаза, супруги по-прежнему сидели на траве, но развернувшись так, чтобы меня видеть.
— Вы музыканты? — спросил я. — Я хочу сказать — профессиональные музыканты?
— Да, — подтвердил Тило, — наверное, нас можно так назвать. Мы с Соней исполняем дуэты. Выступаем в отелях, ресторанах. На свадьбах, вечеринках. По всей Европе, хотя предпочитаем Швейцарию и Австрию. Мы этим зарабатываем себе на жизнь, так что да, мы профессионалы.
— Но главное, — подхватила Соня, — мы играем потому, что верим в музыку. И вы, я вижу, тоже верите.
— Если я потеряю веру в свою музыку, то прекращу играть. — Помолчав, я добавил: — Мне тоже хотелось бы заниматься музыкой профессионально. Это, должно быть, очень неплохая жизнь.
— И правда неплохая, — согласился Тило. — Мы очень счастливы, что этим занимаемся.
— Послушайте, — спохватился я, несколько неожиданно меняя тему. — Вы были в той гостинице? О которой я говорил?
— Какие же мы невежи! — воскликнул Тило. — Так увлеклись вашей музыкой, что совсем забыли вас поблагодарить. Да, мы там были, и нам все понравилось. К счастью, нашлись свободные номера.
— Как раз то, чего мы хотели, — добавила Соня. — Спасибо.
Я снова сделал вид, будто сосредоточенно перебираю струны. И затем проговорил как бы вскользь:
— Подумайте: я знаю еще один отель. По-моему, он лучше, чем «Молверн-Лодж». Наверное, вам было бы неплохо перебраться туда.
— О, да мы уже обжились, — ответил Тило, — распаковали вещи. Кроме того, гостиница нас вполне устраивает.
— Да, но… Дело в том, что раньше, когда вы меня спрашивали, я не знал, что вы музыканты. Думал — банкиры или что-то вроде.
Оба так захохотали, словно я отмочил невероятную шутку.
— Нет-нет, мы не банкиры, — сказал Тило. — Хотя не единожды об этом жалели!
— Я говорю о том, что есть другие гостиницы, гораздо лучше подходящие артистическим натурам. Пока не познакомишься с человеком поближе, трудно порекомендовать ему подходящий отель.
— Спасибо, что беспокоитесь о нас. Но, право, не стоит. Мы прекрасно устроились. Кроме того, люди не такие уж разные. Что банкиры, что музыканты — все мы в конечном счете хотим от жизни одного и того же.
— Знаешь, а я в этом не уверена, — вмешалась Соня. — Вот наш юный друг — мне кажется, он не так уж жаждет работать в банке. Он мечтает о другом.
— Может, Соня, ты и права. Но все равно, наша гостиница вполне нам подходит.
Я склонился над струнами и проиграл для себя коротенькую музыкальную фразу. Все молчали. Потом я спросил:
— А какого рода музыку вы играете?
Тило пожал плечами:
— Мы вдвоем владеем несколькими музыкальными инструментами. Оба играем на клавишных. Я питаю слабость к кларнету. Соня очень недурная скрипачка и к тому же великолепно поет. Пожалуй, лучше всего нам удается швейцарская народная музыка, только исполняем мы ее в современной манере. Местами даже суперсовременной, я бы сказал. Мы черпаем вдохновение у великих композиторов, следовавших тем же путем. У Яначека[29], например. У вашего Воана-Уильямса[30].
— Но в последнее время, — вмешалась Соня, — мы не так часто исполняем подобную музыку.
Они обменялись взглядами, в которых я уловил некоторое напряжение. Но тут же на лицо Тило вернулась его обычная улыбка.
— Да, как указывает Соня, мы живем в реальном мире и в большинстве случаев приходится играть то, что нравится публике. Поэтому мы исполняем многие известные хиты. «Битлз», «Карпентерз»[31]. Некоторые более поздние песни. То, что пользуется спросом.
— А что насчет «Аббы»? — ляпнул я и тут же об этом пожалел.
Но Тило как будто не уловил насмешки.
— Да, кое-что. «Танцующая королева». Это всегда имеет успех. Собственно, в «Танцующей королеве» я и сам немного подпеваю. Соня подтвердит: голос у меня ужасный. Потому мы беремся за эту песню не раньше, чем посетители приступят к еде, — тогда они уж точно не сбегут!
Тило, как обычно, громко рассмеялся, Соня тоже засмеялась, но тише. Мимо пронесся на бешеной скорости байкер, затянутый в подобие гидрокостюма, и мы проводили глазами стремительно удаляющуюся черную фигуру.
— Я был однажды в Швейцарии, — сказал я наконец. — Летом, года два назад. В Интерлакене. Останавливался на молодежной турбазе.
— А, Интерлакен. Красивое место. У иных швейцарцев вызывает усмешку. Заповедник туристов, говорят они. Но мы с Соней любим там выступать. На самом деле это просто чудесно: играть летним вечером в Интерлакене, радовать публику со всего света. Надеюсь, вы хорошо провели там время.
— Да, это было великолепно.
— В Интерлакене есть ресторан, где мы каждым летом даем несколько концертов. Играем лицом к столикам — их, разумеется, в такое время ставят снаружи. И мы, выступая, видим туристов: как они закусывают и беседуют под звездным небом. А за туристами виден обширный луг, где днем приземляются парапланы, а по вечерам вдоль Хёэвега зажигаются фонари. А если взглянуть еще выше, увидишь и стену Альп по ту сторону луга. Очертания Айгера, Мёнха, Юнгфрау. В воздухе разлиты приятное тепло и наша музыка. Когда мы там, я всегда чувствую, что нам повезло. Да, по-моему, мы выбрали себе хорошее занятие.
