Музыка громче!Глаза закрыты.Это нон-стоп!Ночью открытий.Буду с тобойСамой примерною!Утро в окне!И мы будем первые!
© Non Stop (REFLEX)Начались съемки, гастроли – вся жизнь приобрела какой-то сумасшедший ритм. Мы со Славой засыпали и просыпались в студии, в гостиницах, в самолетах, в поездах. Мы писали тексты, музыку, делали аранжировки, пели, сводили, выступали на сцене, садились в автобус, ехали – и снова писали тексты, музыку, делали аранжировки, пели, сводили, выступали на сцене… Это был какой-то безумный замкнутый круг, но в этом и было свое упоение. Упоение работой. Упоение тем, что ты что-то делаешь… Ведь был результат. И мы не обращали внимание на сложности. Ехали куда угодно, на любых условиях. Нам была нужна эта работа. Мы заслужили её и наслаждались ей. Помню, как мы ехали на разбитом автобусе по степям Казахстана, где-то между городами. Была такая пыль вокруг и даже в салоне, что мы реально не видели друг друга на сиденьях. Но мы просто балдели, закрывали лица полотенцами и смеялись, не замечая ничего негативного. Наш диджей Гриша рассказывал смешные анекдоты, Слава не отставал от него, а Аленка, как всегда, что-то весело щебетала и заливисто смеялась! Она всегда поддерживала имидж стопроцентной блондинки, и он, надо сказать, ей очень подходил. Она была очень естественна в этом и мила. Я же поддерживала общее веселье в своем, в йоговском стиле. Я сочиняла философские частушки. Когда мне пришлось снять кроссовки, чтобы забраться на сиденье с ногами и немножко погрузиться в себя, я внезапно выдала вслух стих: «Я сняла кроссовок пару, буду чистить Сахасрару». Ребята покатились со смеху, а после дружно сказали, что они знают, что Сахасрара – это одна из наших чакр. Я удивилась. Нам было хорошо.
Но, кстати, я тогда еще не понимала, не ощущала величины этой популярности и славы. Я просто чувствовала себя счастливой в это время! Я знала, что нас слушают, покупают альбомы, ходят на концерты, видела, как подходят с просьбой дать автограф… Но я не осознавала масштабов происходящего! Я просто кайфовала от того, что мы со Славой снова сделали суперпопулярный проект после того, как не по своей воле закрыли наш всенародно любимый проект «Диана». Мне вспомнилась известная цитата: «Тот, кто заработал однажды миллион, потеряв, сможет его заработать снова». Это было упоение успехом!
Да, мы популярны, я популярна, и Слава тоже популярен как композитор, как хитмейкер… Но я даже и не подозревала, какое влияние имел этот проект на общество! Я не представляла, сколько людей слушают REFLEX. Слушают именно его, прицельно, покупают именно его пластинки, смотрят именно его клипы – не потому, что им просто нравится этот жанр, не потому, что они любители «попсы», а потому, что им нравится именно REFLEX, потому что они хотят слушать и смотреть именно его! Потому что им нравится голос, тексты, манеры, музыка, образ…
Только потом, со временем, когда ко мне стали подходить люди и рассказывали: «Знаете, Ирина, Вы же для меня кумир!», «А мы с мужем познакомились и потом поженились под Ваши песни», «А я много лет делала волосы, как у Вас…» – только тогда ко мне пришло осознание, кем мы тогда были.
Запоздало ли оно? Наверное, немного да. Потому что на пути мы сталкивались не только с пряниками – мы сталкивались и с кнутами – ведь это жизнь, и все в этой жизни делается именно тогда, когда надо, и именно так, как надо. Может быть, это выковало нас, сделало стойкими, закалило, подготовило к будущим испытаниям, которые, будучи изнеженными и обласканными судьбой, мы, наверное, не смогли бы пройти…
Но это будет потом.
В будущем.
Но сейчас был REFLEX.
И был успех.
И была слава.
И мой Слава тоже был рядом со мной.
Ты – моя любовь очень яркого цвета,Ты – моя любовь прямо с самого неба.«Ты – моя любовь?» – вопрос без ответа.Ты – моя любовь очень яркого цвета.
© «Моя любовь» (REFLEX)2000 год. Государственный Кремлевский дворец. Бывший Дворец съездов… Лучшая сцена страны… Место, куда мечтают попасть сотни, тысячи исполнителей…
Тысячи глаз направлены на REFLEX, направлены на меня, а я вспоминаю сцену в барабинской школе, сцены, на которых мне приходилось выступать позже, и не могу поверить, что это все происходит со мной. Что это – волшебный сон, в который меня сморило от усталости, и я вот-вот проснусь, под колонкой, на диванчике в студии – или на пианино, потирая отпечатки от клавиш на лбу.
Софиты слепят, музыка грохочет, зрители аплодируют – и ритм охватывает меня всю, абсолютно всю, от макушки до пяток. Я просто танцую и пою сейчас – я живу, живу, живу в этом ритме!
И тут танцор, делая сальто, чуть сбивается – и попадает мне пяткой в нос. Жуткая боль пронзает череп, как раскаленный гвоздь! Я захлебываюсь воздухом, не могу выдохнуть – и падаю с размаху на сцену, ударяясь копчиком. Не могу понять: что случилось? Голова раскалывается, на месте носа – пульсирующая боль, спина онемела, но крови нигде нет. Я встаю, не чувствуя ног, отрабатываю песню через шок, исключительно на мышечной памяти – и тут на сцену вбегает Жириновский, который сидел в зале.
– Девочку на реабилитацию! – кричит он. – А парня – в армию срочно!
Меня уводят, везут к врачу.
Диагноз – перелом перегородки. Внутренний, поэтому и не было крови. Все обошлось, немедленного операционного вмешательства не потребовалось – и я вскоре снова смогла работать.
Но после этого я начала гнусавить. У меня перестал дышать нос. Двигаться на сцене, петь и хватать воздух ртом было просто невозможно!
Нос необходимо было реконструировать. Это был не вопрос комфорта – нет, это было требование профессии. Если бы я сразу начала петь с таким голосом и дикцией – это могло бы стать моей фишкой, моим индивидуальным отличием. Голос – его тембр, особенности – это рабочий инструмент певца, и любые изъяны в этом инструменте невозможны.
