Мужчина повернул к столику, налил полстакана воды и накапал в него из зеленого флакончика.
— Она сказала, пять капель, чтобы встал, семь, чтобы стоял час и десять, чтобы хватило на всю ночь, — бормотал Михаэль, отмеряя капли. — Дожил, приходится принимать зелья, чтобы переспать с собственной женой! Ну, спасибо, Лиазар. Надеюсь, тебе весело, где бы ты ни был.
Куда же супруг мог положить бутылочку?
В купальне среди других снадобий?
Зеленого пузырька там не оказалось.
В гардеробной?
Ни малейшего следа.
Где, ну, где же??
Поддавшись интуиции, девушка подошла к старинному бюро и открыла крышку. Единый, спасибо! — искомая бутылочка стояла рядом с двумя другими — тёмно-синим, видимо, с магическими чернилами, и светло-розовым — Гвинет не предполагала, что в ней, но подняв флакончик к лицу, ощутила знакомый запах. Так пах Михаэль, видимо, в розовом пузырьке его духи.
Схватив зелёный флакончик, девушка зажала его в руке и поспешила назад.
К счастью, на обратном пути ей тоже никто не встретился.
Итак, у нее есть капли, которые стимулируют мужское желание, осталось решить, сколько подлить кузену, когда, и как.
Насколько она помнит, Михаэлю хватило четверти оборота, чтобы его нежелание прикасаться к ней переросло в жажду немедленно это сделать, значит, подлить надо за ужином, в самом его конце, а потом уговорить кузена её проводить до спальни. Надо предварительно отпустить камеристку и наказать ей, чтобы утром не будила.
Графиня, в волнении прошла по комнате.
Но как что-то подлить, тем более, отсчитать нужное количество, ведь Энгель не слепой, да и слуги всё время приносят новые блюда и уносят то, что уже не востребовано?
Подумав, Гвинет прошла в свою спальню и, переворошив батарею флакончиков, ухватила миниатюрный пузырёк, не больше напёрстка. Вымыла его под краном, потом долго промокала внутреннюю поверхность бутылочки уголками полотенца, пока там не стало совершенно сухо. И накапала внутрь из зеленого пузырька, ещё раз вспомнив, что бормотал Михаэль. Десять, чтобы на всю ночь. Единый, помоги ей!
До утра она проворочалась, не в силах заснуть, а утром велела камеристке позвать кухарку.
— Звали, миледи?
— Да, Велина. Хотела спросить, ты же должна знать — какое блюдо барон любит больше всего?
— Его милость очень куарнаки в мясном соусе уважает.
— Только их?
— Еще кашу из зёрен пари, жареного каплуна, — вспоминала кухарка.
— Но самое любимое — куарнаки?
— Да, миледи.
— Хорошо. Тогда приготовь это блюдо на ужин. И чуть-чуть пересоли.
— Миледи?
— Я тоже люблю куарнаки, но чтобы они были чуть-чуть солонее, чем обычно. Так и барон останется доволен ужином, и мне ты угодишь.
— Всё поняла, миледи.
— Ступай.
Следующим был разговор со слугами.
— Вы только вдвоём обычно прислуживаете за столом?
— Да, миледи, — оба поклонились. — Мы чем-то вызвали ваше неудовольствие?
— Вовсе, нет! Вы хорошо справляетесь со своими обязанностями, я хотела вас наградить, — Гвинет вложила каждому в руку по серебряной монете.
— Премного благодарны, — рассыпались в поклонах мужчины.
— Единственное — это всего лишь, моя прихоть — когда разносите блюда и напитки, то начинайте с меня. Всё-таки, в отсутствии графа, именно я являюсь хозяйкой. Да, знаю, что мужчины выше женщин, но барон, хоть и кузен графа, но не хозяин в этом доме. Ему блюда и напитки должны подаваться только после меня.
Оба слуги поклонились и заверили, что с этого момента так и будут делать.
Теперь ей осталось продумать наряд, в котором можно спрятать обе бутылочки так, чтобы они случайно не выпали, и в любой момент она могла их легко достать.
В обед слуги начали обносить кушаньями сначала графиню. Если Энгель и удивился, он этого не показал.
Гвинет специально почти не обращалась к барону, демонстрируя равнодушие и холодную вежливость.
Вечером, перед тем, как идти на ужин, она отпустила камеристку.
— Стани, ты можешь быть свободна до завтра. Утром не заходи в спальню, пока я не выйду или не позову.
— Слушаюсь, миледи. Но, кто вам поможет раздеться на ночь?
— Платье со шнуровкой спереди, я сама справлюсь.
— Вы хотите побыть в одиночестве и оплакать Елиазара? Вам нельзя огорчаться, помните о вашем положении!
— Я помню, но мне надо побыть одной. Я так хочу. Ступай!
Блюдо кухарке удалось, барон уплетал за обе щёки, Гвинет же еле-еле впихивала в себя куски, больше кроша и размазывая по тарелке, чем набирая в ложку. Единый, как же ей было страшно! Всю жизнь все решения за неё принимали мужчины. Сначала — отец, потом — Лиазар, следом — Михаэль. А теперь всё делать приходится самой…
Как девушка и предполагала, наевшись пересоленного, барон захотел пить.
— Принесите обычной воды, — приказал он слуге.
— И мне, — подала голос графиня.
Вернувшись с кувшином, слуга подошел первой к графине, и налил ей воды.
Жестом, приказав слуге подождать, девушка залпом осушила чашку.
— Ещё.
Слуга налил и дернулся идти к ожидающему воды барону, но графиня опять задержала, выпив и на этот раз всю воду из чашки.
— Налейте ещё. И, вообще, поставьте кувшин рядом.
— Да, миледи. Но Его Милость тоже просил воды.
— Да? Хорошо, принесите чистую чашку.
Слуга повиновался.
— Налейте в неё и еще — мне. Хорошо, а теперь передайте кувшин, пусть принесут еще воды. Куарнаки удался, но кухарка его слегка пересолила.
Слуга отошел с кувшином, чтобы передать его второму, за эти мгновения, Гвинет вытащила из рукава флакончик с эликсиром и молниеносно опрокинула его над одной из чашек, и тут же подхватила вторую. Очень удобно, что между ней и кузеном длинный стол, сплошь уставленный разными блюдами и вазами с цветами. Вот, за одну из ваз она и передвинула чашки, пока выливала эликсир.
— Передайте воду Его Милости, — приказала девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Стараясь не смотреть, как барон, дождавшийся, наконец, возможности утолить жажду, пьет приправленную эликсиром жидкость, она старательно глотала из своей чашки, ощущая, что её живот похож на водоём. Единый, она напилась на неделю вперед!
