Где первый, там и второй
Кажется, окружающие дали нам шестимесячную передышку после рождения Генри, прежде чем начали забрасывать вопросами о втором ребенке. «Когда у Генри появится братик или сестричка? – интересовались люди, которые имели весьма отдаленное отношение к нашей семье. – Какая разница в возрасте кажется вам оптимальной? Вы уже решили, когда приступите к планированию? Разве не здорово, что в вашем доме осталась еще одна свободная комната – как раз для второго ребенка!»
Мы с мужем реагировали на эти вопросы так же, как кролики, выскочившие на дорогу, реагируют на свет приближающегося автомобиля. То есть в панике замирали.
Что мы могли ответить? Смутно помню, как мой мозг судорожно пытался выдать приличную версию фразы «Вы что, издеваетесь?». Это был мой первый год в роли матери, и меня абсолютно не радовала перспектива обзавестись еще одним младенцем, который украдет у нас с мужем последние часы сна. Как вы помните, поначалу материнство в принципе не оправдывало моих ожиданий. Увы, они основывались на ярких рекламных буклетах, где счастливая белозубая мама теплым весенним деньком подбрасывает в воздух малыша, который и не думает срыгнуть на нее завтрак. Реальность оказалась не столь радужной.
Я начала получать удовольствие от материнства, когда Генри исполнился год. Помню, на празднике по случаю его дня рождения я поймала себя на мысли, что мне нравится этот возраст и что я вроде бы освоилась с новой ролью. Одна из гостей пришла с малышом, которому было месяца три, не больше. Я весь праздник смотрела на него и думала: «Ну нет, во второй раз я на это не пойду!» Я только-только начала приходить в себя. У Генри более-менее наладился ночной сон, он активно болтал на своем языке и частенько меня смешил. Мне было слегка стыдно за то, что я бы предпочла стереть из памяти его первый год. Но в остальном я радовалась, что с младенчеством покончено. Худшее позади.
Поэтому вопросы о втором ребенке порядком меня раздражали. Я знала, что люди задают их из лучших побуждений и просто интересуются, какие у нашей семьи планы на будущее. Но никто не сомневался, что одним ребенком мы не ограничимся. И это слегка тревожило. Словно мы уже показали свое отчаянное безрассудство, и вопрос был лишь в том, когда нас снова потянет на «подвиги».
– Во многих семьях только один ребенок. Если честно, я не думаю, что мы решимся на второго, – в конце концов стала отвечать я, надеясь, что это охладит пыл собеседников.
– Но как же так?! – слышала я в ответ. – С кем же будет играть маленький Генри? Вы потом пожалеете. Не затягивайте с этим делом!
Мы с мужем твердо стояли на своем. Хватит и одного! В итоге от нас отстали. Но я все равно чувствовала, что тема не закрыта. Возможно, проблема была в неписаной заповеди нашего семейства: «Нужно два ребенка, не меньше!» Никто у нас в родне не останавливался на первенце, просто потому, что это было неправильно. У меня есть сестра, у Джеймса – брат, у них тоже по двое детей. Как будто все взяли на вооружение логику из детских сказок:
Одного ребенка недостаточно (да и одиноко ему будет!).
Трое – уже перебор (и придется покупать новую машину).
А вот двое – в самый раз.
Так что, хотя мы продолжали убеждать окружающих, что не планируем второго ребенка («Господи, нет, мы не хотим активировать режим самоуничтожения!»), близкие сошлись во мнении, будто мы еще просто «не дозрели».
– Вот подождите, еще передумаете, – говорили они…
И оказались правы, поскольку на Генри наша история не закончилась. Должно быть, мы действительно «дозрели». Или что-то заставило нас броситься в омут с головой – хотя теперь мы знали, что ждет в глубине.