Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
– Я читал великие санскритские трактаты, – сказал он, – и постоянно работал, как пианист над мажорными и минорными гаммами, развивая технику.
Потом он спросил меня о моей сексуальной жизни, То, что я мог рассказать ему, выглядело бы несоразмерным и убогим.
– Но, – заметил мистер Радж, – у вас опыт вне моей компетенции. Вы имели европейских женщин, а я нет. Именно это, – сказал он, пока мы двигались к западу, – мне предстоит испытать.
– Я ничего не знаю об английских женщинах, – сказал я, – вообще ничего.
И, когда мистер Радж самодовольно откинулся в кресле, у меня возникло дурное предчувствие, которое я быстро стряхнул, – высота, вероятно, давление в салоне. К счастью, мистер Радж проспал до первого из череды восходов, навязанных нам разницей во времени. Кофе и мистер Радж в окруженном колючей проволокой Дамаске; пиво и мистер Радж в кедровом Ливане. Мистер Радж об экономике, двигателе внутреннего сгорания, Тагоре, Упанишадах, о мороженом, о ножках стюардессы, состоянии его пищеварения, о лучшем месте для стрижки волос в Коломбо, о том, как надо готовить карри, о шутках его отца – и так до ланча, который он воспел, когда под нами проплывали Афины; мистер Радж, приближающийся к Риму, к славе, которую символизировал Рим. В аэропорту Чампино мистер Радж впервые начал выказывать признаки застенчивости.
– Это ваш мир, – сказал он, – мир европейский. Смотрите, я, кажется, здесь единственный черный.
Когда мы долетели до Дюссельдорфа, я козырнул моими зачатками немецкого. Мистер Радж стучал зубами от холода, глаза глядели загнанно. И последний эстафетный этап к Лондону.
– Не покидайте меня, – взмолился мистер Радж, – это ваш долг – оставаться со мной.
Он украдкой оглядывал веселых белокожих сотрудниц аэропорта, прислушиваясь, как собака, к лондонскому выговору носильщиков.
– Куда вы направляетесь? – спросил я. – Вы зарезервировали себе комнату где-нибудь?
– Я должен там быть завтра утром, – сказал мистер Радж. – меня представят мистеру Ратнаму. А вечером мне негде остановиться.
– А ваш брат?
– Я буду с вами откровенен, мистер Денхэм. Мой брат и я больше не общаемся. Надеюсь, что во всем Соединенном Королевстве достаточно места для нас двоих.
Мы стояли позади аэропорта и ждали, чтобы наш багаж погрузили в автобус. Мистер Радж был одет в очень тонкое пальто, он дрожал.
– Слушайте, – сказал я. – Давайте я отвезу вас в гостиницу. У вас есть английская валюта?
– У меня есть дорожные чеки.
Мы долго ехали к аэровокзалу, и я, взяв такси, отвез мистера Раджа в огромную и популярную гостиницу, полную выходцев с Востока, щеголявших в меховых пальто и куривших сигары. Мы ждали лифт, и вид у мистера Раджа был по-прежнему затравленный.
– Мы же встретимся завтра? – спросил он встревоженно. – Будем ездить вместе? Пожалуйста, мистер Денхэм, не покидайте меня насовсем.
– У меня завтра есть дела. И я не знаю, когда с ними расправлюсь. Но вы будете в порядке, мистер Радж. Ваши соотечественники о вас позаботятся.
– Мои соотечественники? – укорил он меня. – Я гражданин Британского Содружества, и вы сами – тоже «мои соотечественники».
Мне дали хороший отпор.
– Какой у вас адрес? – спросил он. – Убедите меня в том, что в этом бессердечном городе я располагаю хоть одним другом.
И тут я обнаружил, как часто случается после долгого пребывания на Востоке, что не могу вспомнить отцовский адрес. Я сказал:
– Там есть такой паб «Черный лебедь» или «Утка». – Я объяснил, как туда добраться. – Я буду там послезавтра. В субботу. В семь тридцать. И если вы хотите познакомиться…
Лифтер-венгр ждал нас с терпением беженца.
– «Флаверов козырь», – зачем-то добавил я.
– Спасибо, спасибо, мистер Денхэм. Вы настоящий… – И лифт унес его.
Я отправился в свою гостиницу, где предупрежденная телеграммой (за счет фирмы) о моем прибытии итальянская вдова уже ждала меня с коньяком и с «Иль Джорно». И с новостями. Она сказала:
– Вас искали леди и джентльмен. Леди очень хорошенькая. Джентльмен не столь хорош, но с очень добрыми глазами.
– Кто? Зачем?
Но потом вспомнил, что забыл в Коломбо подарок для нее. Сари, конечно. Она никогда бы его не надела и стирать не станет. Берил обойдется.
– Они сказали, что, может, вернутся. Сказали, что никого в Лондоне не знают.
– А имя?
– Невозможное имя. Не могу выговорить. Но джентльмен оставил вам записку.
Она проковыляла за стойку и извлекла из грохота старых четок и запасных ключей конверт. Я взял его с дурным предчувствием, которое уже ощущал в самолете, несущемся к пустынным городам, когда сидел рядом с расслабленным и самодовольным мистером Раджем. Под письмом стояла отважная подпись: «У. Уинтерботтом». Видимо, так звучало основательнее, увесистее, нежели просто Уинтер.
Я прочел:
«Вы были совершенно правы, говоря о прелюбодеяниях моей жены. Человек не может так жить. Так что я приехал в Лондон начать новую жизнь с Имогеной. Когда мы оба получим развод, мы поженимся. Ваш отец показал мне письмо с вашим адресом в Лондоне. Когда вы вернетесь из Индии, не зайдете ли нас повидать по адресу, указанному выше? У меня еще нет работы, но думаю, что скоро появится.
Искренне ваш…»
Приехали. Вот я, пожилой торговец, с глупой улыбкой созерцавший воронье в Коломбо, комфортабельно отрыгивавший послеобеденным бренди, копошившийся в почве, чтобы высадить под солнцем молодую поросль – Уикера, основательно скучавший, а тут, нате вам – великое проявление любви, вызревшей в пригороде. За месяц, не более чем за месяц! Я посмотрел на адрес – маленькая гостиница в Западном Кенсингтоне.
Им нужны деньги, ясное дело. Я затвердел сердцем, думая о немыслимой непосредственности моральной системы Уинтера-принтера – вы отвергаете с праведным отвращением прелюбодеяния в провинции только для того, чтобы броситься в полнокровную реальность, – двойное прелюбодеяние, в мир еще более заблудший. Потом сердце мое смягчилось, в конце концов, есть нечто романтическое в попытке воссоздать легенду о короле Артуре в еще большем масштабе. Но я чувствовал, что меня водят за нос, отлучают от жизни… Несправедливо, что так много произошло за моей спиной.
Глава 7
В Западный Кенсингтон я прибыл рановато – где-то в полдесятого утра на следующий день. Я свернул с диковинной улицы, до сих пор запрещающей «немецкие оркестры», на меньшую улочку, но зато уж наверняка ничего не запрещающую. Гостиница, которую избрали Уинтерботтом и его соратница по греху, оказалась чем-то вроде чопорных меблированных комнат, которые из последних сил цеплялись за останки респектабельности, и название у гостиницы было подходящее – такое вполне могла измыслить Берил, – «Трианон». Пришлось позвонить и подождать. Я оглядел улицу, на углу которой издохшая респектабельность будто пузырилась, испуская миазмы. Наконец появилась седая женщина в сером, зевающая и помятая спросонок, и я спросил мистера и миссис Уинтерботтом. Женщина зевнула в сторону второго этажа:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
