— Добрый день, коллеги!
— Обознался, гурман диетический! — ответил Вик. (Он только что вернулся, слегка запыхавшийся, но весьма довольный. Запустил ключами в Энтони — тот поймал на лету не глядя — и сообщил, что приз в багажнике.) — Какие ж мы тебе коллеги? Да мы таких, как ты, каждый день пачками в хранилище сдаем.
— Ой, какие серьезные ребята! — ухмыльнулся второй «гурман», кокетливо стрельнув прозрачными глазами в сторону Энтони. (Только настроение мне испортил, извращенец!) — Так напугали, клык на клык не попадает!
— И как это вы, болезные, средь бела дня отважились на улицу нос высунуть? Про солнышко не запамятовали? — продолжал издеваться Вик.
— Так мы ж на метро, — отвечали ему в тон, — быстро и не жарко.
Наблюдая за вампирами, я не заметила, что сама стала объектом наблюдения. Перехватив зеленый взгляд, в ответ тоже вопросительно захлопала ресницами, всей физиономией изобразив вопрос типа: «Шо такое?»
«Венера, не боишься?»
Я мотнула головой.
«Правильно. Перед кабинетом дантиста горазда страшнее».
Я поежилась.
— Господин Дэкстер сможет принять вас только в конце следующего месяца! — заявила наконец секретарша.
Вся игривость у посетителей разом улетучилась. Они конечно, повозмущались, однако без толку.
«Дорогая моя, ты понимаешь, почему ты здесь?» — Энтони на шум не обращал внимания.
Я пожала плечами — откуда ж мне знать? Меня вообще-то в плен захватили.
«Волею судеб ты оказалась в замке в ту самую ночь когда оттуда исчезла очень ценная вещь… Не говори ничего, Венера. Я знаю, что ты непричастна. Но ты должна нам помочь. Пожалуйста, вспомни: может, ты видела что-нибудь необычное?»
Я задумалась. Что ж такого ценного могли стибрить из замка? И кто, интересно, на это отважился? Уж точно не простой вор-домушник… Что я видела необычного? Странного? Подозрительного? Да все — от хозяина замка до последнего привидения! Нельзя ли поконкретней сформулировать вопрос?…
— Ну совсем эти вампиры обнаглели! — вздохнул Вик. — Ни совести, ни ориентации!.. О чем опять переглядываемся, ребята?
— Вопросы здесь задаю я! — Зычный баритон, будто гром средь ясного неба, заставил всех присутствующих вскочить с мест и вытянуться по стойке «смирно». Нетрудно догадаться, голос принадлежал самому Джеймсу Дэкстеру. — Итак, дети мои, до обеда осталось лишь семь с половиной минут. Тех, кто успеет изложить свою кляузу в означенный срок, прошу в кабинет. Остальные свободны! И не забудьте, что завтрашний день объявляю выходным!
Мы успеем! — воскликнул Вик — едва слышно на фоне общеофисного «Ура!».
ГЛАВА 16
Это страшное слово — «аудиенция»
Кабинет президента Бюро ритуальных и проч. услуг утопал в зелени. И то были отнюдь не траурные венки, а роскошные лианы монстер и всяких разных пеларгоний с дифенбахиями. Не хватало клетки с попугайчиками.
Господин президент уселся на рабочий стол (не за, а на) и нетерпеливо постучал по дорогим часам на запястье. Вик кивнул и, важно прохаживаясь по кабинету взад-вперед, подчеркнутой скороговоркой затараторил:
— Господин Дэкстер! Как известно, в ночь с тринадцатого на четырнадцатое июля из замка пропала величайшая историческая и научная ценность — Книга Ариана Диса. Днем ранее, в ночь с субботы на воскресенье, в замке появилась сия молодая особа. Утверждать, что барышня имеет отношение к преступлению, у меня нет основания за отсутствием прямых улик. Но косвенное доказательство существует! Оно заключается в следующей особенности похищенного объекта, а конкретно…
— Вот именно! Давай ближе к пониманию, — перебил Вика Джеймс Дэкстер.
— Книга не любит чужаков, — уже с нормальной скоростью пояснил Вик, усаживаясь на директорский стол с другой стороны. — Безболезненно взять себя в руки она позволяет лишь хозяину либо абсолютно невинному существу, каким является мадемуазель Дыркина.
И Вик указал на меня, как указал бы на рождественскую индейку, приглашая разделить трапезу.
— Чистая невинность, — согласился Джеймс, и это звучало как обвинение.
Теперь я виновата, что до таких лет дожила, а личная жизнь так и не сложилась!
Пока Вик выступал с речью, я получила возможность хорошенько рассмотреть господина Дэкстера. Да, не без основания его прозвали «Рыжим»! Я б даже прибавила «Пламенеюще» — именно цвета огня были его длинные, (очень длинные — ниже плеч) волосы и аккуратные усы с бородкой, как у испанского гранда. Вторым, на что нельзя было не обратить внимания в его внешности, были глаза. По сравнению с медно-красными ресницами радужка будто фосфоресцировала весенней травяной зеленью. Сногсшибательный контраст! А если учесть, что в остальном Джеймс Дэкстер был взрослым мужчиной средних лет, внушающего уважение телосложения, в классическом дорогом костюме, черном, с болотно-зеленым галстуком… В общем, рядом с ним Вик и Энтони смотрелись худосочными подростками. Да Джеймс и обращался с ними с подобающей отцовской строгостью.
— Господин граф, и как же ты умудрился прозевать артефакт? — спросил Джеймс, спрятав улыбку за поглаживанием уса.
— Это была ночь полнолуния, — мрачно отозвался Энтони, — сорок восьмая.
— Последняя? Как быстро время летит, поистине, Tempus edax rerum[7]… Вдвойне обидно лишиться Книги в такой опасный период. Ведь ты, конечно, нынче не удосужился в нее заглянуть? Вижу, что нет. А вы, сударыня?
От этого простого вопроса у меня ноги подкосились. Джеймс просто источал волны властности и силы — к такому не сразу привыкнешь. Даже парни, похоже, чувствовали себя не вполне уверенно.
— Я, господин президент?
— Вы. Заглядывали в Книгу, сударыня? Красивую такую книжку, с золотым переплетом, инкрустированным рубинами, с пергаментными страницами из кожи ведьм и текстом, написанном их же кровью. С портретом единорога на обложке.
Я нервно сглотнула.
— Да, господин президент, — решительно ответила я, — я видела эту книгу. Более того, брала ее в руки и листала. Но ничего не поняла. Ни слова.
— А что было дальше? Продолжай, — кивнул Джеймс — Хотя нет, лучше начни с самого начала.
Похоже, он так увлекся, что забыл про обеденный перерыв.
(Энтони не спускает с меня глаз. Интересно, он доверяет мне… нет, своей интуиции больше, чем шефу?)
Я рассказала все, что помнила: как сбилась с дороги, встретилась со стаей волков, потом с графом…
— Тони после этого неделю в синяках ходил, — тихо сообщил Вик, наклонившись к самому уху Рыжего Джеймса. — Неплохо волчата с девчонкой поиграли.
— Вечно ты берешь на себя чужие ссадины, — укоризненно покачал головой тот. — Не бережешь силы, Энтони.
