Сверху снова что-то загрохотало, отчего я вздрогнула и прикусила губу. М-да, не было печали.
По ту сторону
Если в первое мгновение Иллиадар, прошедший сквозь тончайшую стену, замер, оглядываясь по сторонам, то уже в скором времени поспешил вперёд, точно ориентируясь по звенящей связи. На всевозможные странности вокруг себя виконт старался обращать минимум внимания, лишь оценивая их по шкале опасности, которую они могли для него представлять.
Из-под земли проклюнулся росток и стал стремительно расти? Прямо сейчас он не опасен для жизни? Значит, можно не переживать.
Где-то вдали закричало какое-то животное? Расстояние неблизкое? Значит, можно не опасаться.
Подозрительные кусты как-то слишком резво потянули свои ветви в его сторону при приближении? Значит, нужно обойти.
Небо выглядит совершенно незнакомо и непривычно? Небо высоко, и пока оно не извергает молний или еще чего-нибудь, не стоит и волноваться. А его цвет? Ну, Иллиадар знал, куда идёт, так что понимал - здесь может быть что угодно. Или не быть. Никто ведь отсюда раньше не выбирался обратно, так что рассказать было некому. А если и выбирался, то по какой-то причине предпочел не распространяться об этом.
И так со всем, что попадалось на пути Иллиадара. Он понимал, что таким практичным подходом и безразличным отношением к происходящему обязан своей почти полной нечувствительности. Сейчас, как никогда ранее, это казалось ему весьма полезным.
Тем не менее Иллиадар признавался самому себе, что всё время был напряжён до предела. Даже со своим отношением и неспособностью «оценить» по достоинству окружающее, виконт чувствовал, что Пояс - это ужасно странное, нелогичное и пугающее место. Если бы не связь, то Иллиадар никогда не стал бы лезть сюда. Сейчас же ему оставалось только сосредоточиться на своей связи, пытаясь не думать ни о чём плохом.
Ближе к ночи он нашел небольшую поляну, за которой некоторое время понаблюдал, подмечая, что на ней вроде бы никаких изменений не происходит. Он не знал, надолго ли поляна останется в своем неизменном виде, так как пока что не разобрался во всем: вполне может быть, что одно место меняется с большей скоростью, чем другое. Например, дерево на краю поляны могло вырасти и сгнить менее чем за час, а куст рядом с тем же деревом обращался в булыжник и обратно за каких-то пятнадцать минут. Вполне может быть, что поляна через пару часов окажется чем-нибудь совершенно иным, или же для этого потребуется чуть больше времени. Или меньше.
Подумав, что к ночи он всё равно не успеет найти ничего более стабильного в сплошном хаосе, Иллиадар решил, что поляна подойдёт.
Честно говоря, разводить костер в таком месте было непростой задачей. Собранный по округе хворост уже через минуту мог оказаться чем угодно. В итоге Иллиадару пришлось понаблюдать за окружающей средой еще немного, правда, из-за почти опустившейся темноты делать это было не очень удобно. Впрочем, еще через час костер всё-таки весело потрескивал, освещая небольшое пространство вокруг.
Вытаскивая из сумки небольшой мешочек с крупой, Иллиадар обратил внимание, что кожа на руке подозрительно сверкнула. Нахмурившись, пальцами второй руки он коснулся тыльной стороны своей ладони, ощущая некоторую странность.
Аккуратно положив мешочек обратно, виконт приблизил руку к огню и закатал рукав повыше, пристально рассматривая свою кожу. То, что он увидел, могло быть чем угодно, только не человеческой кожей. Скорее это напоминало смесь змеиной шкуры и рыбьей чешуи.
Опустив рукав, Иллиадар прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
- Что ж, я ведь не думал, что всё будет хорошо? - пробормотал он, открывая глаза и поднимаясь.
Раздевшись, виконт внимательно осмотрел себя со всех сторон, осознавая, что почти вся его кожа изменилась. Его немного беспокоило, что он ничего при этом не ощутил, но так как внутри по-прежнему гулко пульсировала голодная пустота, а эмоции лишь временами вспыхивали ярче, то он просто оделся обратно, решив подумать после ужина.
Через некоторое время Иллиадар понял, что изменения в нём всё-таки были. Движения стали более плавными, тягучими, а кожу чуть покалывало. Правда, если не обращать на это внимания, то и не заметишь.
Ещё через некоторое время, как раз в тот момент, когда он подносил ко рту ложку, полную каши, Иллиадар заметил, что ногти его изменились, превратившись в самые натуральные когти. Они не сильно увеличились, зато стали более толстыми, крепкими и изменили цвет, став темно-коричневыми.
Иллиадар вздохнул, рассматривая руку. Он не представлял, как могло измениться его лицо. Как бы безразлично он ни относился к своим изменениям, но все же надеялся, что слишком безобразным не станет. Конечно, он не знал, кем или чем является источник, но ему подсознательно хотелось выглядеть более привлекательно. Так, на всякий случай.
Наверное, для людей вполне естественно стремление произвести на окружающих хорошее впечатление, виконт же ощущал это неосознанно, толком не понимая своего желания.
После ужина с его телом произошли новые изменения. Волосы загрубели, слиплись и стали топорщиться, будто шипы. Если с кожей виконт еще мог как-то смириться, то с такими волосами, увы, уже нет. Змеиная кожа могла сойти за экзотику, а вот шипы на голове вряд ли смотрелись красиво.
Вздохнув, Иллиадар, осторожно потрогал будто бы каменные, но в то же время довольно легкие шипы. Его волосы всегда доставляли ему неудобства, но сейчас превзошли сами себя!
Да, сейчас, как никогда, виконт признавался сам себе, что его низкая чувствительность ему только на руку. Изменения тела его не тревожили эмоционально, хотя умом он понимал, что хорошего во всем этом мало.
Он не знал, что будет дальше. Никакие планы не выдерживали натиска реальности. В голове с каждым часом скапливалось всё больше вопросов, ответов на которые он не знал. Ему оставалось лишь ждать и стараться быть спокойным. Хотя с последним никаких проблем не было.
Изменения тела он приписал Хаосу. Иллиадар понимал, что в таком месте нереально было остаться самим собой. Тут ведь всё постоянно меняется! Ну, почти всё. Поляна, на которой он ночевал, пока что оставалась неизменной.
Посидев еще немного, прислушиваясь с каким-то несвойственным ему упоением к тихо поющей связи, Иллиадар решил, что пора ложиться спать. Конечно, это было опасно, но и обходиться без сна он не мог.
А ночью его ждал кошмар, который он запомнил на всю жизнь. Кошмар, не отпускающий его ни на секунду. Ломающий его, разрывающий на части, которые затем словно бы складывались обратно.
Лишь на короткие мгновения его сознание всплывало на поверхность из горячечного бреда. Он помнил, как ломались кости во всем теле, как выворачивались лопатки на спине, горела кожа, а внутренности разрывало на части.
Из-за невероятно сильной, исступляющей боли он даже не пытался понять, что происходит. Его мысли просто не складывались ни во что разумное и понятное. Кроме боли он помнил лишь то, что не хочет передавать ее по связи источнику. Почему-то это было даже более важным, чем собственная жизнь.
