Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Кэти не ответила. Она позволила Джейкобу помочь ей сойти с подъемника и, следуя его наставлениям, медленно спустилась с холма. Она никак не могла выкинуть из головы картину мира, увиденную с вершины холма, и в то же время ее не отпускала мысль о том, что у подножия ей будет гораздо безопасней.
Будь это любое другое воскресенье, думала Элли, и они со Стивеном читали бы в постели «Нью-Йорк таймс», ели рогалики, засыпая крошками одеяло, может быть, даже слушали джаз на компакт-диске и занимались любовью. Вместо этого она, зажатая с двух сторон амишскими девушками, сидела на своей первой амишской службе.
Кэти была права: всех действительно удалось запихать вовнутрь. Предварительно мебель убрали, чтобы освободить место для длинных церковных скамей без спинок, привезенных в фургоне и обычно кочующих из дома в дом. Широкие двери и складные перегородки помещения позволяли почти каждому видеть со своего места центр дома, где будут стоять посвященные в духовный сан. Женщины и мужчины сидели в одном помещении, но с разных сторон, пожилые и состоящие в браке – впереди. На кухне матери нянчились с младенцами, маленькие дети терпеливо сидели рядом с родителем одного с ними пола. Когда Ребекка пошевелилась, подталкивая ее к Кэти, Элли сжалась. Она ощущала запах пота, мыла и слабый запах домашнего скота.
Наконец настал тот момент, когда ни одного больше человека втиснуть стало невозможно. Элли в напряженной тишине ждала начала службы. Все ждала и ждала. Но никто не спешил начинать. Очевидно, только ее одну в какой-то степени волновало то, что ничего не происходит. По комнате прошелестел шепот, и Элли огляделась по сторонам.
– Ты сделай это. Ты… нет, ты.
Наконец поднялся пожилой мужчина и объявил номер. Открылась одновременно сотня книг. Кэти, державшая на коленях Ausband, пододвинула книгу к Элли, чтобы та могла увидеть напечатанные слова гимна.
Элли вздохнула. «В чужой монастырь со своим уставом…» – или так она считала? Ей не приходилось петь с листа, на котором не было нот. Там были только стихи, а она не знала мелодий амишских гимнов. В сущности, она вообще не знала мелодий гимнов. Один старик начал медленно петь размеренным фальцетом, другие подхватили вслед за ним. Элли заметила, как посвященные в духовный сан – епископ Эфрам, два священника и еще один мужчина, которого она раньше не видела, – встали со своих мест и поднялись наверх. Счастливчики, подумала Элли.
Она продолжала так думать и полчаса спустя, когда, закончив первый гимн, несколько минут просидела в молчании, а потом приступила ко второму гимну Loblied, хвалебной песне. Элли закрыла глаза, восхищаясь выносливостью этих людей, умудрявшихся сидеть прямо на скамьях без спинок. Ей было не вспомнить, когда она в последний раз посещала церковную службу, но наверняка та служба закончилась задолго до того момента, когда эти амишские священники и епископ сошли по лестнице вниз, чтобы прочитать вводную проповедь.
– Дорогие братья и сестры…
– Да будет благословен Господь и Отец нашего Господа Иисуса Христа…
Элли клевала носом, когда услышала, как Кэти что-то тихо шепчет ей на ухо.
– Он просит прощения за свою неопытность как священника. Не хочет отнимать время у брата, который прочитает главную проповедь.
– Если он так неопытен, – зашептала в ответ Элли, – почему он стал священником?
– На самом деле не так уж он плох. Просто он показывает, что у него нет гордыни.
Элли кивнула, глядя на пожилого человека новыми глазами.
– Und wann dir einig sin lasset uns bede[9], – произнес он, и, как одно целое, все люди, находящиеся в комнате, кроме Элли, упали на колени.
Она взглянула на склоненную голову Кэти, на склоненные головы посвященных, на море каппов и гладко зачесанных волос и очень медленно опустилась на пол.
Посреди ночи комната Кэти наполнилась светом. Охваченная предчувствием, она села на кровати и быстро оделась. Почти каждый местный парень возил с собой в багги мощный фонарь, которым светил в окно девушки, подавая ей сигнал тайком выйти на свидание ночью в субботу. Кэти накинула на плечи шаль – стоял февраль, и на улице было холодно – и на цыпочках спустилась по лестнице, думая о глазах Джона Бейлера, таких же теплых и золотистых, как осенние листья на буках.
Она подумала, что отругает его за то, что вытащил ее из дому в такую холодную ночь, но потом прогуляется с ним, время от времени задевая его плечом, чтобы он не обижался. Ее лучшая подружка Мэри Эш уже позволила Керли Джо Йодеру поцеловать себя в щеку. Кэти приоткрыла боковую дверь и вышла на площадку. Глаза у нее светились, ладони повлажнели. Повернувшись с блуждающей на губах улыбкой, она нос к носу столкнулась со своим братом.
– Джейкоб! – чуть не задохнулась она. – Что ты здесь делаешь?
Она тотчас же подняла глаза к окну родительской спальни. Ничего хорошего, если ее застукают с кавалером, но если отец обнаружит в доме Джейкоба, трудно даже вообразить, что может произойти. Приложив палец к губам, Джейкоб взял сестру за руку и, ни слова не говоря, поспешно увлек ее за собой к ручью.
Остановившись на берегу пруда, он рукавом своего пуховика смахнул снег с небольшой скамьи. Потом, увидев, что Кэти дрожит, снял куртку и накинул ее на плечи сестры. Они оба уставились на черный лед, гладкий как шелк и такой прозрачный, что под ним были видны смерзшиеся плети водорослей.
– Ты уже была здесь сегодня? – спросил он.
– А как ты думаешь? – Она пришла сюда рано утром, чтобы отметить пятую годовщину. Кэти поднесла ладони к щекам, зардевшись при мысли, что думала о Джоне Бейлере, тогда как ей надлежало думать только о Ханне. – Никак не могу поверить, что ты приехал.
– Я приезжаю каждый год, – нахмурился Джейкоб. – Просто раньше никогда не заходил к тебе.
Ошеломленная Кэти повернулась к нему:
– Приезжаешь каждый год?
– В день, когда она умерла. – (Они оба вновь уставились на пруд, глядя, как ветви ивы при каждом порыве ветра касаются поверхности льда.) – А мама? Как она?
– Так же как всегда. Ей немного нездоровилось, рано легла спать.
Джейкоб откинулся на спинку скамьи и устремил взгляд на широко распахнувшееся небо, усыпанное какими-то выпуклыми звездами.
– Помню, как слышал ее плач, когда она сидела на качелях на террасе под моим окном. Наверное, не будь я таким занятым учебой, этого не случилось бы.
– Мама сказала, на то была Божья воля. Это все равно случилось бы – не важно, читал ты свои учебники или нет, вместо того чтобы кататься с нами на коньках.
– Знаешь, это был единственный раз, когда я начал сомневаться, а стоит ли мне так сильно стремиться к получению образования. Как будто смерть Ханны была каким-то наказанием за это.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
