Элеана поставила чашки и молочник на поднос. Анна взяла блюдо с миндальными пирожными.
– Мужчины к ним не прикоснутся, но, если я не поставлю их на стол, Димитрис будет ворчать. А поставлю, обязательно скажет, что пирожные к кофе им не нужны. Мужчины, кто их поймет? – Она окинула взглядом поднос. – Вроде бы все. Пойдемте, присоединимся к ним.
Трое мужчин стояли перед телевизором и смотрели футбол. Димитрис проклинал вратаря, пропустившего гол, отец Элеаны тоже был изрядно раздражен.
– Выключи телевизор, – попросила Анна, ставя поднос на кофейный столик. У нас гости.
– Чепуха, – проворчал он. – Какие гости, они члены семьи.
– Разве можно разговаривать в то время, когда ты ругаешь игроков. – Она бросила на мужа строгий взгляд. – Вот останешься один, кричи сколько угодно.
А сейчас садись и пей кофе.
– О Боже! – Димитрис закатил глаза. – Неужели мужчина уже не хозяин в своем доме!
Сцена была знакомой, Элеана наблюдала ее множество раз. Ее отец разыгрывал подобные, когда Анна и Димитрис навещали их.
– Конечно, хозяин ты. Обязательно надо, чтобы я это подтвердила?
Димитрис бросил взгляд на поднос.
– Ты принесла пирожные? Зачем? Нам не нужны пирожные к кофе. Они могут отбить вкус бренди.
– Катерина и Элеана не пьют бренди, – возразила Анна. – Ты не подумал, что пирожные нравятся нам?
– После десерта еще и пирожные? Ты не уснешь, у тебя будет болеть желудок.
– Я и так не усну. Ты храпишь после того, как выпьешь.
– Я вообще не храплю.
– Откуда ты знаешь? Ты что, слышишь во сне самого себя?
Димитрис развел руками.
– Ладно, давай не будем? У нас же друзья в гостях. Ты приготовила прекрасный обед. Теперь пора расслабиться. – Он махнул рукой Элеане. Подойди сюда, мое сокровище.
Она подошла, и Димитрис обнял ее за талию.
– Когда вы собираетесь пригласить нас на обед в новый дом?
– После того, как вернутся из свадебного путешествия, – решительно заявила Анна. – Не раньше. Это плохая примета.
Димитрис не обратил на слова жены никакого внимания.
– Скоро здесь появится малыш. А может быть, он уже есть, а вы нам просто не говорите?
– Ты слишком много болтаешь, – вмешалась Анна. – Разве ты не слышал, как Элеана сказала, что они собираются подождать годика два? Элеана, детка, не обращай на него внимания.
– Эх, внуки! Сначала у вас родится мальчик, он будет футболистом. А потом девочка. Тогда брат сможет присматривать за сестренкой.
– Два мальчика, – решительно вмешался в разговор Георгос. – Тогда они смогут играть в одной команде.
– Девочки, – торжественно объявила Элеана. – Они умнее и, кроме того, станут помогать мне по дому.
– Нет, мальчик и девочка.
– Если вы, два старика, закончили планировать внуков, – спокойно сказал Андреас, освобождая Элеану из объятий отца, – я забираю ее домой.
– Старики? Кто сказал, что мы старики? – вскипел Георгос.
– Что вы будете делать дома? Еще рано, – вторил ему Димитрис.
– А ты как думаешь? – вмешалась Анна. – Они же молодые, влюбленные.
– Может быть, разочаруем их и останемся? – тихо предложила Элеана, но Андреас покачал головой.
– Не поможет.
– Но я не выпила кофе.
– Тебе ни к чему кофеин.
– Опять решаешь за меня?
– Забочусь о тебе, – уточнил Андреас. – Несколько часов назад у тебя болела голова. И, если не ошибаюсь, болит до сих пор.
Надо было отдать должное его наблюдательности. Не говоря больше ни слова, она 5 Через тернии обернулась к Димитрису и поцеловала его в щеку, потом подошла к отцу и только потом к Катерине и Анне.
Прощание затянулось минут на десять. Наконец молодые люди добрались до машины, и вскоре уже Андреас выехал на шоссе. – Ты бросил меня на растерзание львам.
– Не то столетие, дорогая, – сообщил он с кривой усмешкой. – А так называемые львы в сердце своем просто пушистые котята.
Это было не осуждение, а констатация факта.
– Быть единственным ребенком в семье иногда страшно тяжело.
– Только если ты позволяешь это.
Головная боль усилилась, и Элеана закрыла глаза.
– Играешь роль психолога-любителя?
– Нет, друга.
А, наконец-то он определил свое место.
Друг! Это понятие предполагает привязанность, но привязанность – плохая замена любви.
– Как твоя голова?
Боль в висках никак не проходила и, если не принять обезболивающих таблеток, могла перейти в мигрень.
– На месте, – сообщила Элеана и вновь закрыла глаза, потому что свет фар встречных автомобилей доставлял ей дополнительные мучения.
Всю оставшуюся дорогу Андреас молчал, за что она была ему благодарна. Как только машина остановилась перед домом, Элеана открыла дверцу и, повернувшись, чтобы попрощаться, застыла на месте – дверца с его стороны тоже была открыта.
– Даже не вздумай возражать, – предупредил он.
– Отстань от меня, – устало отмахнулась Элеана. – Теперь ты собираешься играть роль няньки?
Ответом было молчание. И, выйдя из машины, она поднялась по ступенькам к парадной двери.
Дома Андреас быстро отыскал обезболивающее и протянул ей две таблетки вместе со стаканом воды.
– Прими.
Проглотив таблетки, Элеана бросила на него сумрачный взгляд.
– Слушаюсь, сэр.
– Не дерзи, – добродушно сказал он.
Черт бы его побрал! Она не хотела, чтобы Андреас о ней заботился. Его доброта просто обезоруживала.
Элеана понимала, что должна была воспротивиться, когда он взял ее за руку, подвел к софе и посадил к себе на колени. Но это было так приятно, что слова протеста замерли на губах.
Таблетки начнут действовать только минут через десять. После чего Элеана встанет, поблагодарит его, проследит за тем, как он уходит, запрет дверь и ляжет в постель.
Временно сдаваясь, она щекой прижалась к его груди. А когда Андреас обнял ее крепче, услышала ровное биение его сердца. Так было уже много раз в ее жизни – в бытность ребенком, другом, потом любовницей.
Воспоминания, как кадры кинопленки, сменяли друг друга. Долговязая школьница с расцарапанными коленками, тогда она преуспела в танцах и получила первую премию на фортепьянном конкурсе. Но ничто не могло сравниться с близостью, возникшей между ними в последние три месяца, это было волшебство, настолько завораживающее, что равного ему не могло быть в мире…
