— Что там?
— Я так торопился вернуться сюда, после того как отвез собак, что забыл о пироге, который дала мне миссис Холмс, — сообщил Джонас.
— Кто такая миссис Холмс?
— Экономка Чарли. Я знаю ее с тринадцати лет, поскольку приезжал сюда на каникулы.
Извлеченный из коробки пирог издавал такой дивный аромат, что просто слюнки текли.
— Какой чудесный запах! — воскликнула Эйвери. Ну, в таком случае проблем с ужином не будет.
— Сперва чай, — предупредил Джонас.
Два кусочка пирога и чай уже исчезли в их желудках, когда дело дошло до разговора.
— Что ты делала вчера ночью? — спросил Джонас, присаживаясь рядом с ней.
— Смотрела старые фильмы до тех пор, пока не начался новогодний фейерверк. Тогда я выпила бокал вина, помянула маму. Даже живя в Лондоне, я старалась провести праздники с ней.
— В этом году мы должны были встретить Новый год вместе, — сказал Джонас с неожиданной горечью.
— Если помнишь, ты ушел.
— Не без причины. — Он посмотрел на пламя. Твой отказ был сокрушительным ударом.
— Я отвергла твое предложение, Джонас, а не тебя, — призналась Эйвери. — Но ты привык иметь дело с людьми, которые беспрекословно выполняют все твои приказы.
Он повернулся и посмотрел на нее:
— Я не об этом. Тебе, наверное, трудно было бы покинуть родной город.
— В каком-то смысле ты прав. И если бы я продала дом и отказалась от бизнеса, то мне некуда было бы вернуться в будущем, когда…
— Когда я найду ту, что сможет родить мне этих мифических детей, — закончил за нее Джонас.
— Когда мы больше не сможем быть вместе, уточнила Эйвери.
— Этого не произойдет! — Джонас схватил ее за плечи. — Меня зовут Мерсер, а не Моррел. Я не знаю, как этот ублюдок смог уничтожить твою веру в людей, но пора оставить это в прошлом и научиться доверять хотя бы мне. Мы останемся вместе, женатые или нет. Я люблю тебя, Эйвери, и ничто не в силах это изменить. Клянусь!
— Но что произойдет, когда ты возьмешь на себя управление компанией?
— Проблем не возникнет. У меня есть пара молоденьких кузенов, которые готовы перехватить инициативу в любой момент. — Джонас отпустил Эйвери и поправил ее свитер, но в его глазах мелькнуло сожаление, когда он увидел следы, оставшиеся на ее коже. — Прости, дорогая.
Он прикоснулся губами к синякам и посмотрел на нее.
— Во имя той сдержанности, о которой ты просила, я еще не целовал тебя.
Она подняла лицо, как бы приглашая, и Джонас заключил женщину в объятия. Но вместо того, чтобы со страстью прижаться к ее губам, он потерся о ее щеку.
— С Новым годом, Эйвери. Теперь я говорю серьезно.
— С Новым годом, Джонас. — Она откинула голову и улыбнулась. — И теперь я тебе верю.
Он наконец поцеловал ее с нежностью, которая унесла весь гнев прошедших дней.
— Есть предложение. В будущем после всех споров, драк и расхождений во мнениях обязательно должно происходить примирение.
— И все-таки ушел ты.
— Ты когда-нибудь это забудешь?
— Скорее всего, нет. Я буду припоминать тебе, даже когда ты станешь седым и старым.
— Обещай, что останешься со мной, и можешь укорять меня сколько твоей душе угодно.
Эйвери протянула руку.
— В таком случае договорились!
Джонас торжественно пожал ее руку.
— Идет.
Этот день был совсем не похож на все предыдущие, которые они провели здесь. Джонас принял слишком близко к сердцу ее просьбу относительно сдержанности. Они разговаривали, читали газеты, слушали музыку, разгадывали кроссворд, и время от времени он дарил ей мимолетные поцелуи.
С одной стороны, Эйвери была этому рада, но, с другой, ощущала некоторое разочарование и в конце концов, желая ускорить события, попросила у него зубную щетку.
— Собираешься лечь спать? — спросил он, вскочив на ноги.
Она кивнула.
— Я в последнее время не высыпалась.
Зубной щетки не нашлось.
— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей? спросила Эйвери.
Джонас грациозно поклонился.
— Сочту за честь. Вы даже можете воспользоваться ею первой. В конце концов, джентльмен я или нет? Что еще пожелает мадам?
Она щелкнула пальцами.
— Ваш банный халат, вашу футболку и какое-нибудь белье, пожалуйста.
— Будет исполнено. Какой мадам предпочитает цвет?
— На ваш вкус.
Джонас принес белую футболку, бирюзовые боксерские трусы и малиновый халат, который он вытащил из пакета.
— Рождественский подарок от мамы! — сообщил он.
— Шикарно! — Эйвери поцеловала его в щеку. Спасибо.
Джонас поймал ее за локти и, притянув к себе, одарил таким поцелуем, от которого у обоих перехватило дыхание.
— Давай быстрее, — проворчал он.
Эйвери быстро приняла душ и завернулась в халат. Зайдя в комнату, она увидела Джонаса, лежащего на кровати и смотрящего новости. Он повернулся и посмотрел так, что женщина замерла.
— Дама в малиновом, — хрипло произнес он. Этот халат выглядит на тебе куда лучше, чем на мне.
А как насчет других вещей? Ты в них не утонула?
— Я даже не примерила.
Джонас медленно поднялся на ноги.
— И какой душ ты мне рекомендуешь принять?
Холодный или горячий?
Эйвери улыбнулась:
— О, горячий. Очень горячий. И долго не задерживайся, — добавила она, желая убедиться, что он понял сигнал.
— Пять минут!
Когда Джонас вновь появился в дверях, на нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер. Эйвери уже лежала в постели, укрывшись одеялом до подбородка.
— Ты быстро! — сказала она, задыхаясь.
— А чего еще ты ожидала? — Он бросил полотенце на пол и скользнул под одеяло. — Надеюсь, именно этого? — сказал он, прильнув губами к ее губам, его руки скользнули по ее ягодицам и прижали Эйвери. — Мужчина не может долго скрывать свои естественные потребности.
— Так же, как и женщина, — заметила она.
— Господи, я так сильно хочу тебя! — Джонас страстно поцеловал ее. Он ласкал ее со столь мучительным сладострастием, что Эйвери не смогла удержаться от хриплого стона, который стоил Джонасу остатков контроля. Он скользнул между длинными ногами, которые сразу обхватили его. Единение было коротким, но настолько чудесным, что они долго лежали, не желая отдаляться друг от друга…
