Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
Арианна подумала, что мудростью тут и не пахнет, а только безоглядной глупостью, но высказать свои мысли вслух не решилась: кто она такая, чтобы судить о том, насколько правильно распорядились своей судьбой могущественнейшие люди планеты?
— И что же случилось потом? — спросила она.
— Я не стану утомлять вас подробностями того противостояния. Скажу только, что Браган не сумел спасти своих друзей, и гнев его пал на Отто Майнингена и его подданных. Вы знаете, что лотэры были оттеснены в свои земли, и тут король остановился. Он боялся повторения недавней катастрофы и потому предпочел подписать мир с Майнингеном. Тем более что договор устроил обоих. Тогда же и была образована империя, названная Великим Роаном. Анамур и Эйда вошли в состав наших земель немного позже, когда процветание и возрастающее благополучие Великого Роана стали уже очевидными.
— А шут? — не удержалась Арианна. Аластер мягко улыбнулся, отчего его удивительное лицо засияло внутренним светом.
— Это долгая история, но я сумею изложить ее в нескольких словах. Когда Браган посчитал, что исполнил свой долг, он отказался от престола в пользу младшего сына, Морона, надеясь, что теперь может уйти на покой. Однако год или два спустя после отречения до него дошли тревожные слухи: дескать, опьяненный властью, вседозволенностью и безграничным своим могуществом, Морон очень быстро изменился. Он стал заносчивым, кичливым, самонадеянным, а главное — его способности никуда не делись, и он то и дело грозил соседним странам неслыханными бедствиями. Тогда Браган и написал свой свод законов и велел приставить к сыну двойника-шута, дабы тот полностью повторял все его поступки и слова, как самое верное и неподкупное зеркало. К чести его нужно сказать, что Морон очень быстро опомнился и до конца своих дней правил мудро и справедливо. Женат он был на дочери Майнингена, и когда у них родился сын, то и ему подыскали двойника. А воспитывал внука его великий дед, сумевший с малых лет втолковать наследнику, что трон Агилольфингов — это отнюдь не преимущество его обладателя, но огромная ответственность и тяжкое бремя.
— А внук был чародеем? — задала принцесса вопрос, который мучал ее на протяжении всего рассказа.
— Вы необыкновенно проницательны, — заметил Аластер. Причем не польстил, а просто отметил как должное. — В том-то и дело, что все Агилольфинги — прирожденные чародеи. И хотя официально считается, что знания монхиганов давно уничтожены, я подозреваю, что волшебство у них в крови. И ничто от этого не спасет. Другое дело, что наследников учат быть императорами Роана с первых же дней их жизни. Приучают контролировать свои невероятные способности, воспитывают в них силу воли и понимание того, в чем состоит их долг. Это трудная и кропотливая работа. Правда, ее результаты меня радуют.
— Значит, Ортон…
— Ортон I Агилольфинг, как и все его венценосные предки, в состоянии причинить столько зла и разрушений, столько горя и боли, что лучше и не заговаривать об этом. С другой стороны, он один является грозным оружием империи, которую защищает само его имя. Пусть многочисленные наши соседи и не помнят, почему с империей нельзя воевать, зато сам запрет помнят крепко.
Таким образом, император — это и символ нашего благополучия, и его залог. Захоти кто-нибудь нанести удар по Великому Роану, нет более важной цели, чем ее повелитель. И потому столько мер предосторожности. Императора можно заместить кем угодно, но заменить его нельзя.
— А что с тем магом, с Далихаджаром? — робко спросила Арианна, которую встревожил рассказ Аластера. — Он не сможет вернуться?
— Теоретически это возможно — почему бы и нет, но на самом деле невероятно.
— Вы не представляете себе, как вы меня успокоили, — сжала его руку принцесса. — При дворе моего отца досужие сплетницы не уставали повторять, что Агилольфинги используют женщин лотэров как пустой сосуд, в котором носят наследника престола… Что ни один из императоров Великого Роана никогда не походил ни лицом, ни характером на мать, но только на своего венценосного отца, и потому для женщин рода Майнингенов Роан становится золоченой темницей. Ведь ни в одном из императоров нет ни капли нашей крови. Восемь веков мы рожаем наследников Роана и восемь веков остаемся чужими…
Она прервала сама себя на полуслове и выжидательно уставилась на Аластера блестящими глазами. Как же она мечтала в эту секунду, чтобы гигант успокоил ее, развеял сомнения и все-все расставил по своим местам. Но Аластер не торопился опровергать ее.
— Что ж, Ваше высочество, — сказал он наконец. — Я очень хотел бы утешить вас и сказать, что вы несколько преувеличили проблему, но, к сожалению, вы правы. В силу тех самых причин, о которых я только что вам рассказал, императоры Великого Роана действительно имеют очень мало общего со своими матерями. Но… Есть во всем этом одно «но»: любому существу, будь это обычный человек, маг, монхиган или даже неодолимый дракон, нужна любовь. Ваш сын будет тем ближе к вам, чем больше вы будете любить его и его отца. Вот так.
— Что же мне делать?
— Не думайте о плохом, просто будьте собранны и выдержанны, вот и все. Женщине с вашей силой воли и вашим умом это не составит особого труда. Через несколько дней состоится ваша свадьба, а мне кажется, что этот день должен доставить и вам, и Ортону много радостных и счастливых минут, и потому вы должны быть ослепительно прекрасны. Горькие думы не красят ни одно девичье личико. — Аластер помолчал немного, а затем добавил: — Террил уехала, но любая из жен императорских гвардейцев сочтет за честь составить вам компанию.
Арианна, несмотря на свою молодость, на то, что она буквально преклонялась перед этим богоподобным великаном, заметила, что он сказал «составить компанию», а не «служить». И это ей показалось немного странным. С другой стороны, если жены великанов-воинов похожи на них хоть немного, даже ей, гордой дочери Майнингенов, не придет в голову использовать этих женщин в качестве служанок.
— Я пришлю к вам Алейю, жену барона Сида Кадогана. Она побудет с вами, пока мы ищем новых фрейлин и служанок. Прежних мы вернем на родину, надеюсь, они будут только рады покинуть империю. А теперь, Ваше высочество, мне придется расстаться с вами, и я искренне сожалею о том, что теряю удивительные минуты, которые мог бы провести в вашем обществе, но… Пора идти.
Аластер проводил принцессу до ее покоев, отдал несколько кратких распоряжений воинам охраны и удалился, еще раз пообещав немедленно прислать баронессу Алейю Кадоган.
Покинув Арианну, Аластер направился к Аббону Флерийскому, ибо то был единственный человек, кроме императора, с которым он был готов говорить в любое время дня и ночи. Герцога Аластера Дембийского, сеньора Гравелота, любили и уважали все, кому приходилось хоть раз в жизни пообщаться с ним. Гвардейцы были готовы идти за ним в огонь и в воду; придворные вельможи высоко ценили его ясный и твердый ум, его умение не лезть с советами, но высказывать их деликатно и всегда уместно. Здесь необходимо упомянуть, что ни один из советов Аластера не оказался дурным.
Врагов у герцога не было и быть не могло сразу по двум причинам: во-первых, он был человеком мудрым и уравновешенным, обладая к тому же прекрасным характером; во-вторых, ни во всей империи, ни за ее пределами не было воина, равного ему. Полководец он тоже был отменный, но, к счастью, ему не представлялось случая продемонстрировать свое мастерство в этой области. Аластер только радовался этому обстоятельству, с увлечением играя в моро-горо. На раскрашенных деревянных досках он разыгрывал блестящие сражения, и слава игрока порой превосходила его славу воина.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
