Книга За всеми зайцами - Дарья Донцова

Утром Дима переполнился раскаянием. Онбуквально вполз в столовую, где мы завтракали. Увидев, как напрягся при еговиде Аркадий, парень чуть не заплакал.

– Простите, ну простите, бога ради. Самне знаю, что на меня нашло, я и пистолет-то в первый раз в руках держал.

Выяснились подробности того, как он провелпредыдущий день. Сначала сходил на работу, потом заглянул в кафе, познакомилсяв Латинском квартале с какими-то ребятами – художниками, пил с ними весь вечер,ночь и утро следующего дня. Потом, не помня как, оказался на Блошином рынке икупил там у здоровенного негра малахитовые бусы и пистолет. Бусы он хотелподарить Селине, а пистолет приобрел просто так, сам не зная зачем.

– Наверное, он мне просто понравился, –каялся Дима. – Прости, Аркашка, в первый раз так напился, и ты, – он повернулсяк Мане, – извини, не хотел тебя ударить. И собачку очень жаль!

И тут Дима сделал невозможную вещь: взял наруки Хуча и стал его неумело поглаживать. Видя такое полное раскаяние, всесменили гнев на милость.

– Ладно, ладно, – сказал Аркашка, – с кемне бывает. Ну и напугал ты нас этим пистолетом. Я его убрал.

– Выброси его, бога ради, – взмолилсяДима, – даже не знаю, как из него стрелять.

– Ну вчера у тебя ловко получилось, –отметила Оксанка, – прямо как в кино. Дима смутился окончательно: – Это спьяну.Он отпустил Федора Ивановича на пол и незаметно вытер руки о брюки. Заметившийбрезгливое движение Денис беззвучно зашевелил губами.

Конец недели у нас прошел идиллически. Вседети были милы и вежливы. Дима больше не напивался и поминутно пытался гладитьживотных. Аркадий снизошел до того, что отвез парня к своему парикмахеру.

В субботу приехал обвешанный коробками Жорж.Шоколадные конфеты, засахаренные фрукты, торт-мороженое – это детям. Оле –книга "Наш ребенок", мне набор новых спиц в чемоданчике, Оксане иНаташке – красивые флаконы духов.

– У нас Рождество? – осведомилась я.

– Нет, – разулыбался Жорж, – простосегодня небольшой юбилей, и поэтому я привез всем подарки. Кстати, вот здесьнебольшой презент для собачек и кошек.

И он жестом фокусника извлек из пакета парубольших мячей, маленький мячик и двух искусственных мышек.

– А что у тебя за юбилей? –поинтересовалась любопытная Маня.

– Ну, не совсем юбилей, – потупился Жорж,– просто день рождения.

Я покраснела от стыда. Боже, совсем забыла,надо как-то выкрутиться из создавшегося положения.

– Помним, помним, что день рождения, –подмигнула я Мане. – Но ты ведь сам рассказывал, что родился поздно вечером.Так что поздравлять тебя будем за ужином, и подарки получишь тогда же. А покаможешь взять собак и погулять в саду.

– Ты помнишь, когда я родился, – умилилсяЖорж и позвал собак.

– Так, – сказала я, когда он ушел, –Маня, быстренько обеги всех и вели приготовить подарки.

Через десять минут закипела работа. Луи срочнопринялся печь торт. Дети начали развешивать в гостиной гирлянды, Дима надувалвоздушные шарики. Я же, снабженная списком подарков, отправилась в магазины.Ничего не подозревавший о суматохе комиссар мирно гулял в саду.

Отъехав от дома, я притормозила и изучиласписок. Маша хотела подарить фигурку мопса, Денька – одеколон после бритья, Оляостановилась на коробке сигар, Наташка придумала новый портфель, Оксана –галстук. Только у меня была пустота в голове. Поколебавшись несколько минут, япоехала в "Галери Лафайет". Куплю все сразу в одном месте, а от себяпрезентую зажигалку "Ронсон".

В "Галери" толпился народ.Пробежавшись по этажам и приобретя необходимое, я завернула в кафе. Там тожебыло не протолкнуться. И, взяв стакан сока, я стала оглядываться в поискахместа.

За одним из столиков, в самом углу сиделаКаролина Роуэн. Судя по красным пятнам на ее лице, женщина нервничала.

"Интересно, что она здесь делает?" –подумала я и, опустив поля шляпки, тихонько подобралась поближе. В этот моментза столик к Каролине подсела молодая женщина и взволнованно заговорила. Меняеще больше разобрало любопытство, и я встала почти за спиной Каролины. Но вкафе было шумно, женщины говорили шепотом, и я смогла разобрать тольконесколько слов.

Внезапно молодая женщина встала и ушла,Каролина залпом выпила стакан воды, но с места не двигалась. Она нервно комкаланосовой платок и даже не притронулась к пирожному. Через несколько минут мадамРоуэн наконец встала и двинулась к выходу, я незаметно пошла за ней. Несколькокварталов Каролина прошла пешком, затем остановилась возле магазина сумок истала рассматривать витрину. Видимо, заметила слежку. Но не меня. За мадамРоуэн наблюдала еще одна женщина – невысокого роста, в черных джинсах и чернойже рубашке. Волосы ее скрывал серый платок, на носу сидели карикатурно большиеочки.

Женщина остановилась у соседней витрины ипринялась внимательно изучать канцелярские принадлежности. Она не двинулась сместа, даже когда Каролина вошла в шляпный магазин. Я перешла на другуюсторону, вошла в булочную и через окно продолжила наблюдение.

Десять минут, двадцать, полчаса, господи, чтоможно так долго делать в магазинчике размером со спичечный коробок! Очевидно,подобная мысль пришла в голову и женщине в черном. Она решительно толкнуладверь шляпной лавки и шагнула внутрь. Но уже через минуту выскочила на улицу истала растерянно оглядываться. Очевидно, у бутика есть второй выход напараллельную улицу, догадалась я.

Незадачливая сыщица сняла очки, и я увиделаперед собой… Селину. Вот это новость! Зачем понадобилось дочери следить заматерью? Что, черт возьми, происходит у Роуэнов? Мучимая любопытством, я сталасобирать свои кульки и пакеты, а когда, наконец, вывалилась со всеми покупкамина улицу, Селины и след простыл. Пришлось возвращаться к своей машине…

У Жоржа получился чудесный день рождения. Детии Оксанка надели красные бумажные шапочки. Гостиную украсили флажками,гирляндами и китайскими фонариками. Снап и Банди щеголяли в бабочках, на Хучиканапялили Наташкину золотую цепочку, сама Наташка, Оля и Аркадий нарядилисьпоросятами.

Увидев весь этот кавардак, Жорж был в шоке.Окончательно добило его мое появление с мешком подарков и торжественный вид Луис тортом в руках. За неимением свечек Денька воткнул в крем 100-ваттнуюэлектрическую лампочку.

– Ну, мне все-таки не 100 лет, – робкозапротестовал комиссар.