В этот момент появился Джулиан, чему она очень обрадовалась. Но последнее слово все же осталось не за ней:
– Ах, вот как! Я невыносим? Придется напомнить вам эти слова в следующий раз, когда вы попросите меня зайти к вам в спальню!
Выдав этот экспромт, мгновенно вогнавший Пернел в краску – люди ведь кругом, – Хантер умолк: что она теперь скажет? Но она молчала. Тогда, кивнув головой и не обращая ни малейшего внимания на ее эскорт, то есть Джулиана, ее суровый сосед отошел.
«Вот нахал! – разгневалась Пернел. – Всегда был таким – и остался!»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующее утро Пернел все еще кипела негодованием. Она справедливо его охарактеризовала. Зачем он все это наговорил ей вчера? Какая такая необходимость? Она спустилась вниз выпить чаю, так и не уяснив себе – почему он, собственно, появился в театре? В Восточном Дарнли театр всего один, но, когда она сообщила ему, что собирается в театр, это вовсе не означало – именно туда. А он как будто был уверен… Нелепо, но, видимо, так и есть, как она вчера подумала: просто решил проверить, правда ли у нее назначено свидание.
Пернел гремела посудой, безуспешно пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Как он там заявил: «Придется напомнить вам эти слова в следующий раз, когда вы попросите меня зайти к вам в спальню!» Слава Богу, Джулиан – истинный друг и правильно ее понял, когда она объяснила ему эти слова – «попросите меня зайти к вам в спальню». Но Тримейну знать об этом вовсе не обязательно. А будь у нее, к примеру, более тесные отношения с Джулианом, такая неосторожная фраза могла бы завершиться трагедией. Ну что ж, пора приниматься за дела.
Приняв душ, она оделась и стала открывать везде окна: день обещает быть замечательным. Вчера она косила траву во дворе, а сегодня займется газоном перед домом. Что-то заставило ее засомневаться, заколебаться, но через минуту все в ней восстало. Она не сделала ничего дурного! Чего же ей прятаться? И потащила старую сенокосилку по дорожке вокруг дома, не удержавшись от взгляда исподтишка на окна соседа: тоже открыты. Но сам-то он, по всему, еще возлежит, хотя начало одиннадцатого.
Шум мотора старой косилки почему-то успокаивает… полоска скошена, можно повернуть в обратном направлении. Как бы не так – заглох мотор, забитый травой. Пришлось прочищать.
Вот теперь включим… и тут Пернел услышала звонок телефона. Это у нее в гостиной, – она сделала уже шаг в сторону дома, когда до нее донеслось:
– Тримейн слушает.
У него в гостиной, а не у нее! Окно открыто, но самого Хантера не видно. И нечего туда смотреть; она снова взялась за косилку, но не включила ее: голос Тримейна с явным удовольствием произнес:
– Лили, это ты? Вот молодец, что позвонила!
Последовали, видимо, излияния Лили. Пернел стало совсем скверно, и она поскорее ухватилась за спасительную рукоятку косилки. Опять Хантер:
– Хочешь, чтобы я приехал к тебе?
Скажите, как игриво, – явно они знают друг друга весьма близко. Долго же она его уговаривает… Соизволил согласиться, причем тепло, ласково:
– Для тебя, лапонька, я на все готов… Когда буду? Ну, примерно в половине первого.
Будто вонзили нож в сердце Пернел! Она отчаянно принялась толкать косилку к дальнему краю газона. Здорово он это умеет – заставлять женщин себя упрашивать! Ей лучше завести не косилку, а себя – разозлиться посильнее, лишь бы снять эту невыносимую внутреннюю боль… Но разозлиться не получалось, и, усиленно докашивая газон, девушка чувствовала – сердце ее разрывается. Она проходила полосу за полосой, как вдруг на дорожке перед домом Тримейна будто из-под земли выросла пара складных полотняных стульев. Щеки у Пернел пылали, дрожь сотрясала руки и ноги, но это не от работы, о нет… Надо, однако, приложить все силы и сохранить внешнее спокойствие. Еще несколько проходов… На пороге дома внезапно появился Хантер с подносом, на нем – кофейник, чашки.
Пернел поспешно опустила голову, будто разглядывая что-то в траве. Как поступить? Двигаться в его направлении? У него целый гарем женщин! Она попала под его чары, как и все другие… Но ведь просто неприлично не поздороваться с соседом – в конце концов, они цивилизованные люди! Главное – пусть этот новоявленный Дон Жуан и не подозревает: вот перед ним еще одна истекающая кровью жертва.
С дальнего края газона она посмотрела в его сторону: сидит на раскладном стуле, на ее территории, и уставился сюда. Пернел подошла поближе, остановилась, совсем уже собралась пробубнить что-то вроде приветствия, но он опередил ее:
– Я ваш должник.
Ах, вот в чем дело, – желает предложить ей ответное угощение! Что ж… она пересекла газон, уселась на предложенный ей стул, приняла протянутую чашку, проговорив устало:
– Пожалуй, я заслужила небольшой отдых.
– Как ваша рука? – сочувственно-вежливо осведомился он.
– Надеюсь, завтра смогу печатать, – улыбнулась Пернел, отпивая кофе.
Заговорила о работе, вспомнила, что обещала Майку. Надо бы воспользоваться случаем… Но Хантер опять не дал ей и слова вымолвить:
– А как вам вчерашняя пьеса?
Неожиданный вопрос… Живо представив все, что произошло вчера и как он себя вел с ней, она мгновенно забыла и о Майке, и о его просьбе. Ну и выдержка у этого человека – железные нервы! Но ему не удастся сбить ее с толку, она сумеет держать себя в руках, пожать равнодушно плечами, улыбнуться.
– Видела и получше.
Наступила пауза, и Пернел обвела взглядом свой участок. Но Хантер решительно гнул свою линию:
– И все с тем же поклонником?
Опять ей пришлось сдерживаться, и она осталась собой довольна, поскольку это удалось. Пернел вдруг осенило: не так уж он интересуется пьесой, театром, и с кем она там была, и вообще тем, что произошло вчера вечером. Всего-навсего галантный жест: пока угощает кофе, заполняет время пустыми разговорами.
– Мы с Джулианом часто бываем в театре. – Пусть Хантер не думает, что своей бестактной репликой разрушил их дружбу. – В следующую субботу собираемся на премьеру в Уникорн.
Хантер не обратил на эту ее ложь, произнесенную с улыбкой, никакого внимания, ничего не ответил, а проявил почему-то повышенный интерес к ее старой сенокосилке. Намек понятен! Пернел церемонно поблагодарила за кофе, поставила чашку на поднос и поднялась со стула, показывая намерение продолжить свою полезную работу.
Некоторое время спустя она увидела, как он отбыл на встречу со своей Лили, и еще раз, сгорая от любви к нему, возненавидела его за то, что он поехал к другой. Ужасно надоело приводить в порядок свой газон, вообще ничего не хочется делать… Но она стала упрямо вырывать высокую траву, быстро выросшую под окнами, – вот так же она выбросит из головы всякие мысли о Хантере, будет думать о ком-нибудь другом. Например, о Майке, о своем обещании… Вернется ли Хантер сюда в этот уик-энд – одному Богу известно. А вот шеф прежде всего спросит ее в понедельник, что сказал сосед. Целый час она размышляла, как тут быть. Его пассия живет в Лондоне, – зачем же ему до следующего уик-энда возвращаться в Чамлей-Эдж?
