— Хил… — Нику хотелось сказать ей что-нибудь, преждечем она уйдет. — Может быть, погуляем вместе? — Ему почему-токазалось, что он должен быть рядом с ней. Он обещал себе накануне отъезда, чтона корабле у них все пойдет иначе, чем дома.
Но ничего не получалось, да и не могло получиться. Хилларипросто не хотела, чтобы он был рядом с ней. Вот и сейчас она только покачалаголовой.
— Нет уж, спасибо. Мне еще нужно зайти на массаж доленча.
— Снова массаж? — В его голосе прозвучалонедоверие, и он рассердился за это на самого себя. Смешно до такой степениподозревать собственную жену, но она уже столько раз изменяла ему, что онпоневоле отмечал каждый ее шаг.
— Да, снова.
— Увидимся за ленчем.
Она кивнула и закрыла дверь. Несколько минут спустя вошелДжон.
— Мама ушла?
— Да. Она пошла на массаж в бассейн, как вчера.
Джон смущенно посмотрел на отца и покачал головой:
— Она ведь не знает, где находится бассейн. Я хотелпоказать его ей вчера, но она сказала, что занята.
Ник кивнул, притворившись, что не расслышал, но слышал ондаже слишком много. Значит, она и сейчас ушла вовсе не в бассейн. Но куда? И скем? Во второй класс? В третий? Не может же он разыскивать ее по всему кораблю.Ник заставил себя не думать о жене и повернулся к сыну.
— Хочешь, пойдем посмотрим на собак?
— Конечно.
Взяв за руку сразу просиявшего мальчика, Ник отправился сним на верхнюю палубу, где размещались дюжина французских пуделей, сенбернар,датский дог, два маленьких злых мопса и пекинес. Джон по очереди обошел ихвсех, поиграв с каждым. Ник с отсутствующим видом смотрел в воду, погруженный всвои мысли. Он опять думал о Хиллари. На миг ему захотелось перевернуть корабльвверх дном и найти ее, но он тут же понял, что это бессмысленно. Их войнадлилась уже девять лет, и он давно проиграл ее. Ник хорошо это знал. Даже накорабле Хиллари оставалась такой же, как в Нью-Йорке или Бостоне, —насквозь испорченной. Единственное, за что он был ей благодарен — это сын. Никоглянулся на Джона и улыбнулся. Мальчик держал на руках смешного фыркающегомопса.
— Папа, когда мы приедем в Париж, ты мне купишь собаку?
— Хорошо, но это зависит от того, какой у нас будетдом.
— Мы, правда, возьмем собаку? — Ник засмеялся,глядя на Джона, у которого от восторга глаза чуть не выскочили из орбит.
— Посмотрим. А теперь отпусти своего дружка, и я отведутебя в игровую комнату, к другим твоим друзьям.
— Ладно. А мы сюда еще придем?
— Конечно.
Когда они уходили, Ник оглянулся на теннисные корты ивспомнил, что накануне пригласил сюда Лиану. Было бы очень кстати сыгратьсейчас пару геймов. До ленча оставалась еще уйма времени, и ему простонеобходимо было хоть чем-то заняться, чтобы успокоить нервы. По крайней мере водном Хиллари была права: люди за их столом в Большом обеденном заледействительно оказались необычайно скучными. На корабле молодежи почти не было— все-таки путешествие стоило немало. Большинство пассажиров первого классасоставляли преуспевающие бизнесмены, известные журналисты и писатели, адвокатыи банкиры, музыканты и дирижеры; все они уже добились определенного положения вжизни и, естественно, были старше Ника — за исключением Лианы и его собственнойжены. Он давно привык быть самым молодым среди окружающих, но сейчас его этотяготило — Нику очень не хватало друга одного с ним возраста.
Он проводил сына в игровую комнату, где уже резвились дочериде Вильеров. После минутного раздумья Ник пошел в сторону кафе-гриля и вскореувидел Лиану. Она сидела на скамейке с книгой, и ветер трепал ее белокурыеволосы.
Поколебавшись с минуту, Ник подошел к ней.
— Здравствуйте.
Она удивленно вскинула глаза, но, узнав его, улыбнулась. Наней был розовый свитер и серые брюки, шею украшала двойная нитка жемчуга. Втаком наряде удобно гулять по палубам — как раз это она и собиралась делать.
— Я вам помешал?
Он стоял перед ней, засунув руки в карманы и подставив лицоветру, — стройный, красивый в своих фланелевых брюках и блейзере, однакосегодня его костюм дополнял ярко-красный галстук, завязанный бантом.
— Нисколько. — Она закрыла книгу и подвинулась,освобождая место для него.
— Господин посол снова за работой?
— Конечно. — Она улыбнулась. — Его секретарьприходит каждое утро ровно в девять и таким огромным крюком, знаете, как вводевиле, не спрашивая, позавтракал Арман или нет, вытаскивает его из каюты.
Ник усмехнулся, представив себе эту сцену.
— Я видел вчера этого Жака. Вид у него действительновесьма суровый.
— Он когда-нибудь станет хорошим послом. —Улыбнулась Лиана. — Слава Богу, Арман" никогда не был похож на него.
— Где вы познакомились с Арманом?
Вопрос был довольно дерзким, но Нику давно хотелось егозадать. Он видел, что де Вильеров связывает глубокое и сильное чувство,которому не мешает ни огромная разница в возрасте, ни постоянная занятостьАрмана. Его восхищало то, с каким пониманием Лиана относится к мужу, кактерпеливо ждет его. Ник ломал голову, как мужчина находит такую женщину.Вероятно, первое, что для этого нужно, — не поддаваться слепо чарамвосемнадцатилетней дебютантки. Хотя, судя по возрасту старшей из девочек, Лианатоже вышла замуж совсем молодой. Ник решил, что ей еще нет и тридцати. На самомделе Лиане уже исполнилось тридцать два, но в отличие от Хиллари она и вмолодости была достаточно зрелой, чтобы принять на себя всю ответственность,связанную с замужеством.
— Мы познакомились в Сан-Франциско, я была тогда ещесовсем молодой.
— Вы и сейчас молоды.
— О нет. — Она засмеялась. — Тогда мне быловсего пятнадцать…
В дороге люди часто рассказывают друг другу то, чего ни зачто не сказали бы в другое время. Поколебавшись с минуту, Лиана повернулась кНику, подняв на него широко открытые синие глаза:
— Я очень любила жену Армана. Моя мама умерла, когда ятолько родилась, и Одиль, его жена, стала для меня второй матерью. Он служил вто время генеральным консулом в Сан-Франциско.
— Они развелись?
Ник был заинтригован. Эта женщина казалась воплощеннойдобродетелью, меньше всего она походила на соблазнительницу и разрушительницудомашнего очага. Лиана покачала головой.
— Нет. Одиль умерла, когда мне исполнилосьвосемнадцать. Арман очень переживал, да и все мы. Я почти год не моглаопомниться.
— И он полюбил вас? История начинала проясняться.
Лиана погрузилась в теплую волну воспоминаний; ее глаза,казалось, смотрели в давно минувшее, на губах играла мягкая улыбка.
