В момент столкновения с землей топливный бак под платформой треснул, и жидкое горючее выплеснулось на раскаленную движущуюся часть. Полыхнуло алым и ослепительно желтым, столб огня ввинтился в воздух, взметнувшись на добрую сотню футов. Полицейских, ехавших на “ревунке”, разметало по песку, некоторых разорвало на части ударной волной, а затем горючее выплеснулось на них и вспыхнуло... Впрочем, все равно все они были уже мертвы.
Наверху, на самом краю обрыва, стояла машина передвижной лаборатории и ховеркар; их пассажиры и водители глядели вниз, бурно жестикулируя. Похоже, никого больше не увлекала идея спуститься, хотя у ховеркара, в котором сидели агенты в штатском, был шанс на успех, как и у меня. Не слишком большой шанс, впрочем.
Трагическая судьба “ревунка” послужила для остальных наглядным уроком. Дошло быстро и до всех.
Я развернул машину и повел ее по пляжу в направлении города, зная, что неподалеку будет неплохой выезд на шоссе.
Через несколько минут они пустятся за мной следом. Я гнал машину вперед, пытаясь забыть непреложную истину: войны делают всех людей убийцами, прямо или косвенно. Любой гражданин, одобряющий “наших” и призывающий “уничтожить этих ублюдков”, в ответе за каждого убитого так же, как и солдат, держащий в руках оружие, — разве не так? Каждый из нас в ответе за безумие, поражающее род людской, даже те, кто живет замкнувшись в своих раковинах, даже они причиняют другим зло. Экзистенциализм? Возможно. Но тогда, на том вечернем пляже, когда я мчался по направлению к городу, оставляя за спиной пылающие тела, именно эти мысли помогли мне сохранить рассудок.
Чем дольше я ехал, тем сильнее злился на себя самого: я смотрел на них с таким высокомерным самодовольством — и при этом не испытывал ни малейшей уверенности в себе; я кичился превосходством, которого не ощущал. Пора перестать жалеть себя. Хватит яриться понапрасну — гнев может придать мне сил.
Я был сверхчеловеком, и настало время действовать подобающим образом.
По крайней мере я так думал, мне так казалось...
Глава 5
В жилых комплексах, подобных тому, в котором находилась квартира Мелинды, все удобства современной жизни, каких только можно пожелать, собраны под одной крышей. Тут и супермаркеты, и специальные “народные” магазины продуктов, магазины одежды и салоны красоты, книжные лавки и театры, гаражи для ховеркаров и банки, бары и рестораны для тех, кому не хочется торчать по вечерам на кухне, товары для офисов и автомастерские; здесь есть водопроводчики, столяры, легальные проститутки и аптеки, где можно купить разрешенные законом химические стимуляторы, — словом, все, что душе угодно.
Для того чтобы связать всю эту систему воедино и дать возможность жителям любой квартиры комплекса добраться до нужной точки в течение нескольких минут (учитывая то, что каждый комплекс представляет собою квадрат три на три квартала, в каждом здании восемьдесят этажей, на каждом из которых по девять блоков квартир, — всего, значит, семьсот двадцать блоков, так что можно вообразить, насколько удалены друг от друга могут быть некоторые точки такого комплекса), создана целая система скоростных лифтов, обычных лифтов, эскалаторов, ведущих вниз и вверх, движущихся дорожек с различными уровнями скорости и лестниц. Последних, впрочем, не много. Находясь неподалеку от любого из торговых центров, достаточно только встать у стены, чтобы ощутить вибрацию и услышать гул движения по этим транспортным артериям, движущимся непрерывно, как поток крови, в пластиковых и бетонных жилах этого огромного организма.
В таких комплексах можно провести всю жизнь, так и не увидев просторов и открытых пространств. Если желание отдохнуть от цивилизации с ее стремительными ритмами становится слишком сильным, здесь можно найти и подземные парки, озаренные поддельным солнечным светом, но зато с настоящими деревьями, бабочками, мелким зверьем и птицами, четыре уровня змеящихся тропинок вдоль звенящих ручейков. К услугам почитателей спорта стадионы, на которых каждую неделю проводятся игры, матчи и соревнования. Женщины, не стремящиеся сделать карьеру и предпочитающие вместо этого заниматься обустройством своего уютного гнездышка, могут обвенчаться в церкви комплекса, вернуться из свадебного путешествия и безвылазно провести следующие десять лет в восьмидесятиэтажном гигантском доме. Их мужья, работающие в магазинах и лавках комплекса, чья работа не связана с поездками в другие части города, тоже не чаще видят настоящее небо и внешний мир — разве что в окне, но оттуда, впрочем, как правило, открывается вид на соседний жилой комплекс.
И похоже, никто не возражает против такой жизни.
Подобный образ жизни рекламируется как счастливый, как предел желаний любого из нас.
К примеру, в комплексах, как отмечают агенты по торговле недвижимостью, трудно совершить преступление — все пространство просматривается скрытыми камерами. За всеми коридорами с центрального пункта ведут наблюдение полицейские, несущие круглосуточное дежурство. В комплекс невозможно попасть без пластиковой идентификационной карточки, а карточки эти выдаются только здешним жителям да изредка, после тщательной проверки, их гостям. Данные каждого обладателя карточки: отпечатки пальцев, рисунок сетчатки, группа крови, запаховый индекс, тип волос, энцефалографический облик — хранятся в памяти полицейского компьютера, а потому совершить преступление и не понести наказания за него практически невозможно. По сравнению с внешним миром — с его молодежными бандами, организованным рэкетом и диссидентами, — такая жизнь весьма и весьма привлекательна.
Загрязнение окружающей среды, по уверению тех же агентов, — серьезная проблема за стенами комплексов. До начала 1980-х годов никто всерьез не боролся с загрязнением воды и атмосферы. Впрочем, и тогда далеко не все страны Европы и Азии осознали серьезность этой проблемы. Загрязнение не прекращалось до середины девяностых, когда как раз и началось строительство комплексов. И теперь за стенами комплексов смертность от рака дыхательных путей была в три раза больше, чем среди их счастливых обитателей. Примерно та же статистика существовала и касательно респираторных заболеваний. Агенты могли продолжать в том же духе до бесконечности — что, впрочем, они зачастую и делали. Комплексы были снабжены сложной системой фильтров, и продавцы жилья никогда не забывали об этом пункте рекламной кампании.
Инфляция, убеждал вас продавец квартир, куда менее заметна в комплексах, потому что служащие компании, которым они принадлежат, тоже делают покупки в их магазинах. Компаниям принадлежат сотни комплексов, и масштаб закупок поддерживает стабильность цен для проживающих.
Дух товарищества, настаивают агенты, почти совершенно исчез в городах и пригородах. Там, снаружи, искренне заверяют они, — человек человеку волк; там процветает принцип “своя рубашка ближе к телу”. А здесь по-прежнему существует чувство локтя, общественное самосознание и все, что делает жизнь “такой, как в старые добрые времена”. Человек — не остров, он — часть континента.
Трубы. Барабаны. Конец рекламы.
Однако почему же я не живу в комплексе? Почему построил себе дом у моря, среди сосен? Ну, причин много.
