к Яге: – Яда нет? Какие-нибудь необычайные моменты типа чародейно-заколдованного клинка, заговоров на оружие или направленное применение магии имеют место?
– Ядов нет вроде… А вот насчёт чародейства злостного так сразу и не скажу. Есть что-то эфемерное, витает над раной, но откуль взялось и чем пахнет, не разберу. Я вона тут платочек обкровавленный отыскала, коли посол не против будет, так на экспертизу заберу.
– Мой долг законопослушного гражданина во всемерной помощи органам охраны правопорядка!
– Кнут Гамсунович, я же всплакну сейчас… Вот если бы мои соотечественники хоть вполовину были бы так же сознательны, как вы… Но давайте вернёмся к событиям не столь отдалённым: почему вы затеяли драку с австрийским послом?
– Вам уже доложили, доннер веттер… – скрипнул зубами Шпицрутенберг, причём так страшно, что горничные враз перестали размазывать слёзы по щекам и попятились к выходу.
– Элементарная дедукция, – криво улыбнулся я. – Из всех иностранцев, собранных нынче при дворе государя, вы нелестно отзывались только об одном. А завести дуэль на шпагах с кем-нибудь из русских просто невозможно. У нас всё проще – дали друг другу в морду и разошлись, а то и пошли в обнимку мириться в кабак. Следовательно, остаётся один Алекс Борр. Итак, чем же он вас допёк?
– Ист айн тойфель… – с чувством пробормотал раненый и на пару минут впал в глубокую задумчивость. Дальнейший рассказ был сбивчивым и сумбурным, а с точки зрения нормального человека, ещё и совершенно нелогичным. С его слов выходило, будто бы сегодня после обеда наглый австриец при всех жестоко посмеялся над несравненной фройляйн Лидией Адольфиной Карпоффгаузен, обозвав её «жабой». Что само по себе уже нонсенс, ибо он её сопровождающий! Та уже почти собралась дать обидчику в ухо, но передумала, решив, что принцессе более приличествует обратиться за помощью к благородному рыцарю. Им и оказался многострадальный посол государя Фридриха. Он попытался пристыдить насмешника и даже угрожал ему милицией, а в результате… Короче, его, опытного дипломата и крючкотвора, самым элементарным образом втянули в заварушку и поставили в такие условия, что вызов на дуэль был неизбежен. Выбор оружия, по правилам поединка, принадлежал Алексу Борру, и после пятиминутного звона клинков его шпага нашла-таки сухопарую грудь честного немца.
– Я потерял над собой контроль, – сетовал Кнут Гамсунович. – Подобное поведение приличествует горячим юнцам, но не рассудительному мужчине моих лет. Прошу извинения за несдержанность, но…
– Что-то ещё?
– Одна просьба: если я вернусь живым с сибирской каторги, можно я его всё-таки убью?
– Можно, – не задумываясь, пообещал я и, пожелав раненому послу скорейшего выздоровления, церемонно откланялся. Пусть пока отдыхает и набирается сил, а вот с его спортивным соперником нам надо будет срочно встретиться. До этого он не давал мне повода для ареста. Честно говоря, и сейчас повод был достаточно зыбкий, но как же хотелось хоть чуточку превысить полномочия…
– Будем брать злодея?
– Надо бы… да только нам нечего ему предъявить. Дуэли не попадают под статью об умышленном убийстве. Тем более если при поединке присутствовало достаточное количество свидетелей. Мы же просто создадим ему ореол мученика, а потом будем вынуждены выпустить под нажимом общественного мнения.
– В шпаге евойной секрет ищи, – помолчав, заявила Яга. – Чую я, есть там какая-то хитрость волшебственная.
– Проверим…
До царского двора добрались быстро. Времени было часов восемь, темно, но царские стрельцы чинить препятствия милиции не станут в любое время суток. Стрелецкие наряды, охранявшие ворота, встретили нас укоризненными взглядами:
– Припозднился ты, сыскной воевода. Ужо иноземцы на пороге государевом друг дружке кровь пущают, а тебя все нет и нет…
– Сами воспрепятствовать не могли? – резонно поддели мы.
– Воспрепятствуешь тут… Дуэль ведь! Штука, говорят, на благородстве замешенная… Двое дерутся, третий не мешай!
– Ладно, проехали, Горох дома?
– Утешает… – многозначительно ухмыльнулись стрельцы, тыча бердышами в освещённые окна терема.
– Идём, Никитушка, пока беды не случилося, – потянула меня бабка. К её интуиции стоило прислушаться, поэтому мы дружно ускорили шаг. Но далеко не ушли – на первом этаже нас остановила долговязая, умотанная бинтами и тряпками (а значит, о-очень живописная) фигура дьяка Филимона. Судя по его горящим глазам (в оформлении багровых фонарей), победа далась «Святым отцам» нелёгкой ценой.
– Смилуйся, аспид! – надрывая душу жалостливо-бабьим стенанием, начал гражданин Груздев. – Избави волей милицейской мя, грешного, от хоккея твово безбожного! Ибо бьют меня на льду нещадно! Гоняют, аки Господь торгующих из храма, пинками в зад да зуботычинами в перед! Нет мочи моей терпеть сии муки адовы… Бюллетеню давай, змий в погонах!!!
– Отец Кондрат очень высоко отзывался о вашем стиле игры, – попытался прорваться я. – После чемпионата вам наверняка дадут титул «лучшего защитника года» – публика вас любит!
Думского дьяка едва не хватил удар, он взвыл дурным голосом и недвусмысленно оскалил редкие зубы, но Яга решительно заслонила меня грудью:
– Гони его в шею, Никитушка! Будет тут ещё рот разевать… Мало на матче хоккейном норов зловредный показывал? Тока-тока на лёд шагнул, да и обматерил всех, деток малых не устыдившися! Думцы покуда его догнали, две шайбы по воротам пропустили. Семён, боярский сын, ажно плакал в уголке – три раза парень своей клюкой его огрести старался, так не дал же, гад, не порадовал мальчонку! А кто всю площадку перед воротами «Святых отцов» так заплевал, что думцы туда и заходить брезговали?! «Братва, не робей, Филимона клюшкой бей!» Нет тебе моего милицейского сострадания, жлоб! Ещё раз такое на игре устроишь, я тя сама в чурку берёзовую превращу да шайб настругаю!
– Ах, вона вы как… Вам заради хоккею и человека божьего не жалко?! Кубок бы царский искали лучше! Ить украли его, совсем украли! Из-под носу милицейского свистнули!
Теперь уже я оттаскивал бабку за воротник от зачуханной жертвы большого хоккея. Но что меня поразило в самое сердце, когда мы добежали до царских палат, – Горох отказался меня принять! Я не поверил сначала… Стрельцы виновато подтвердили. Яга пожала плечами, что-то нехотя буркнула, и
