Книга Охотники на мамонтов - Джин Мари Ауэл

Ознакомительная версия. Доступно 55 страниц из 273

Когда они подготовились, Диги начала отбивать медленный равномерный ритм, по знаку Эйлы она слегка меняла частоту ударов, но высота звука всегда оставалась неизменной. Сосредоточенно прикрыв глаза, Эйла настроилась на этот устойчивый ритм и вскоре присоединилась к Диги. Тембр черепного барабана был слишком звонким для воспроизведения глухих звуков, оставшихся в памяти Эйлы. Конечно, очень сложно точно воспроизвести, например, сильный и резкий раскат грома; и сейчас эти сильные отрывистые удары напоминали, скорее, устойчивый глухой рокот, но в распоряжении Эйлы был только такой барабан. Вскоре равномерные удары Диги смешались с необычным контрапунктирующим ритмом, который казался случайным набором отрывистых звуков переменной длительности. Эти два ритма были настолько различны, что поначалу создалось впечатление, будто они совершенно не связаны между собой, однако более сильный удар Эйлы совпадал с каждым пятым ударом четкого ритма Диги, хотя казалось, что это чистая случайность.

Смешение таких разных ритмов создавало постоянно усиливающееся ощущение ожидания и даже смутное чувство тревоги перед непосредственным совпадением двух основных ударов, хотя все считали, что такое совпадение почти невозможно. Краткий миг облегчения сменился новой волной еще большего напряжения. И в тот момент, когда эта напряженность возросла до предела, эта странная музыка внезапно оборвалась, оставив общее ощущение некой незавершенности и щемящего чувства ожидания. Диги была удивлена не меньше других, услышав вдруг протяжные сочные звуки – подобные тем, что издает журавлиная дудочка, – и этот жутковатый голос невидимого инструмента вызвал у слушателей дрожь благоговейного страха. Ощущение присутствия некоей сверхъестественной потусторонней силы осталось и после того, как затих этот своеобразный заключительный аккорд.

Все потрясенно молчали. Наконец, немного успокоившись, Тари сказала:

– Какая странная, аритмичная и захватывающая музыка.

Нескольким музыкантам не терпелось самим попробовать воспроизвести эти ритмы, и они попросили Эйлу показать их.

– А кто же подыграл вам в конце на дудочке? – спросила Тари, зная, что Манен, стоявший рядом с ней, не мог этого сделать.

– Никто, – усмехнувшись, сказала Диги, – это была не дудочка, а свист Эйлы.

– Свист? Надо же, я никогда не слышала подобного свиста.

– Эйла умеет подражать голосам разных животных, – сказала Диги. – Вы бы только послушали, какие птичьи трели она издает. Птицы так и слетаются на ее зов. Они спокойно приземляются рядом с ней и клюют зерна с ее ладони. По-моему, она может договориться практически с любым животным.

– Эйла, а ты не могла бы просвистеть нам что-нибудь на птичьем языке? – явно недоверчивым тоном спросила Тари.

Считая, что это место не слишком подходит для подобных выступлений, Эйла все же издала несколько птичьих трелей, которые, как и предполагала Диги, вызвали изумление у слушателей.

Эйла с благодарностью приняла предложение Кули, вызвавшейся показать ей ритуальные облачения. Рассмотрев несколько нарядов и украшений, она с удивлением разглядывала маски, которые по незнанию приняла за странные головные уборы. Цветовая гамма большинства вещей сейчас казалась слишком кричащей и даже аляповатой, однако во время ночных представлений при свете факелов раскраска этих костюмов будет выглядеть вполне нормально. Одна из женщин, сидевших возле очага, растирала в деревянной чашке порошок красной охры, смешивая его с жиром. Эйла вздрогнула, вспомнив, как Креб натирал такой мазью тело Изы перед похоронами, но ей объяснили, что этот яркий грим предназначен для лиц и тел участников ночных представлений. Она также заметила еще две чаши, с угольно-черной и белой меловой краской.

Понаблюдав немного за мужчиной, который нашивал бусы на платье с помощью шила, Эйла вдруг подумала, насколько проще можно было бы сделать это, вдев нитку в костяную иглу, но решила, что позже попросит Диги познакомить его с этим новшеством. Она и так привлекла слишком много внимания и поэтому испытывала чувство неловкости. Показав ей ожерелья и другие украшения, Кули приложила к ушам две подвески, сделанные из конических спиралевидных морских раковин.

– Как жаль, что у тебя не проколоты уши, – сказала она. – Эти сережки хорошо смотрелись бы на тебе.

– Да, они очень симпатичные, – согласилась Эйла, заметив, что у Кули проколоты не только уши, но и нос. Ей понравилась эта маленькая женщина, она искренне восхищалась ею и чувствовала, что между ними возникло взаимопонимание, которое могло бы перерасти в дружбу.

– Во всяком случае, тебе стоит подумать об этом. Ты можешь попросить Диги или Тули, чтобы они прокололи тебе дырочки в ушах. И еще, Эйла, тебе надо сделать татуировку. Тогда ты сможешь спокойно входить в любой дом, и никому не придется объяснять, что ты принадлежишь к очагу Мамонта.

– Но на самом-то деле я не Мамут, – возразила Эйла.

– Думаю, ты не права, Эйла. Я только не знаю, нужны ли в данном случае обряды, но уверена, что Ломи не будет возражать, если ты скажешь ей, что готова посвятить себя служению Великой Мут.

– Если бы я была в этом уверена…

– Может быть, тебе еще надо немного подумать. Но я чувствую, что это твое призвание.

Выходя вместе с Диги из Дома музыки, Эйла подумала, что приобщилась сейчас к чему-то очень важному и сокровенному, ей представилась возможность заглянуть на ритуальную «кухню», куда допускались только избранные. «В этом доме рождается некое таинство, – размышляла она. – Возможно, лишенное своей загадочной маски, оно вполне объяснимо, однако неискушенный зритель воспримет это костюмированное представление не иначе как сверхъестественное и магическое действо». Вновь оказавшись на свежем воздухе, Эйла взглянула в сторону кремневой мастерской, но Джондалара там уже не было.

Направляясь к выходу из каньона, подруги прошлись по летнему лагерю, Диги хотелось выяснить расположение разных стоянок и повидать знакомых и родственников. Три жилые стоянки скрывались за невысоким кустарником, входы их палаток были обращены к расчищенной общей поляне. У Эйлы возникло четкое ощущение, что эти стоянки чем-то отличаются от остальных, однако поначалу она никак не могла уловить, чем именно. Затем она подметила несколько характерных деталей. Вид у палаток был изрядно потрепанный и кособокий, в большинстве грубо выделанных шкур зияли дыры, хотя часть из них скрывалась под плохонькими заплатами. Сильный неприятный запах и жужжание мух привлекли ее внимание к гниющему куску мяса, валявшемуся между двумя палатками, и тогда она заметила, что вся эта площадка напоминает настоящую помойку. Эйла знала, что дети любят повозиться в грязи, однако с удивлением встретила заинтересованные взгляды чумазых ребятишек, игравших посреди этого развала. Похоже, их не мыли очень давно. Нечесаные волосы, перепачканные лица и грязная, почти черная от жира и сажи одежда. На всем здесь лежал отпечаток нищеты и запущенности.

Эйла заметила, что возле одной из этих палаток крутится Чалег. Случайно заметив ее, он

Ознакомительная версия. Доступно 55 страниц из 273