комментарии по поводу реакции Израиля на палестинские беспорядки. Главный тезис, который прозвучал в программе, заключается в том, что ЦАХАЛ проводил независимую и агрессивную политику в борьбе с кризисом. В 2000 г. начальником штаба был Шауль Мофаз, генерал с очень ястребиными взглядами, позднее перешедший в Ликуд. Находясь в военной форме, он конфликтовал с правительством лейбористов, в частности, по вопросу вывода войск из Ливана. Он считал, что палестинское насилие, если его не пресечь в зародыше, поставит под угрозу существование государства Израиль. Он хотел, чтобы этот конкретный кризис закончился не патовой ситуацией, которую каждая из сторон могла бы трактовать как победу, а однозначным нокаутом. Политика правительства заключалась в том, чтобы продолжать стремиться к политическому урегулированию и прибегать к военным мерам только в целях защиты своих граждан. Мофаз, напротив, хотел нанести решительное поражение противнику, которого он считал врагом. Он дал ЦАХАЛу четкое указание - жестоко расплачиваться за интифаду независимо от политики правительства. Он проигнорировал предупреждение своих гражданских руководителей о том, что эскалация насилия приведет к тому, что обе стороны окажутся в политическом тупике. В результате возникли два параллельных пути - политико-дипломатический и военный, между которыми не было никакой взаимосвязи.
Большое влияние на формирование реакции оборонного ведомства на вторую интифаду оказал бригадный генерал военной разведки Амос Гилад. Гилад был убежден, что Арафат намеренно спланировал интифаду после провала Кэмп-Дэвида, чтобы добиться политических успехов, и что он не откажется от насилия и террора, пока не добьется своих целей. Эти цели, как утверждалось, включали реализацию права на возвращение беженцев 1948 года. В своих брифингах для политиков Гилад утверждал, что Арафат психологически неспособен заключить мир с Израилем, что он так и не смирился с существованием Израиля как государства еврейского народа и что он по-прежнему мечтает уничтожить его если не военными, то демографическими средствами: требование права на возвращение приводилось в качестве доказательства того, что Арафат планирует демографически переиграть еврейское государство. Генерал-майор Амос Малка, начальник Гилада, сказал одному американскому писателю, что за все время его работы на посту главы военной разведки не было ни одного документа исследовательского отдела, который бы подтверждал те оценки, которые Гилад излагал премьер-министру и другим политикам и парламентариям.
Но Гилад был не одинок: его решительно поддержали начальник Генштаба Шауль Мофаз и заместитель начальника Генштаба генерал-майор Моше Яалон. На многочисленных форумах, в том числе на брифингах для журналистов, армейские офицеры заявляли и повторяли свою точку зрения. Что касается интифады, то их позиция была однозначной: Израиль должен оказывать жесткое военное давление на Арафата до тех пор, пока тот не откажется от террора. Он должен мобилизовать мировых лидеров против Арафата, вести против него ожесточенную пропагандистскую кампанию, подрывать его легитимность и отказываться от переговоров с ним. Тройке не нужна была интифада, чтобы сформировать свое мнение об Арафате. Когда она началась, у них уже были готовы военные планы, и они ожидали, что политики дадут им свободу действий. Они были настроены на военную конфронтацию и твердо решили вбить в сознание палестинцев, что насилием они ничего не добьются. Палестинцам казалось, что Израиль раздувает пламя конфликта для того, чтобы прекратить мирный процесс. Доверие между двумя сторонами полностью разрушилось. Два общества оказались заперты в танце смерти. Соглашения в Осло были разорваны.
С израильской стороны вторая интифада выявила непостоянство и неустойчивость премьер-министра, который переходил от угроз применения жестких карательных мер к предложениям возобновить переговоры с целью скорейшего достижения мирного соглашения. После начала интифады Эхуд Барак выдвинул несколько ультиматумов Палестинской автономии. Он настаивал на том, что подстрекательство и насилие должны быть прекращены, прежде чем он вернется за стол переговоров; это, по-видимому, означало отказ от политического курса на будущее. За один день, 1 ноября, погибли 3 израильских солдата и 6 палестинцев, 4 солдата ЦАХАЛа и 140 палестинцев были ранены. Число жертв продолжало расти по мере того, как ЦАХАЛ пытался восстановить порядок, и до конца месяца столкновения происходили каждый день. Ситуация в сфере безопасности неуклонно ухудшалась, перестрелки становились все более смертоносными, а число погибших росло угрожающими темпами. Барак поддержал практически все планы военных по подавлению беспорядков, представленные в кабинет министров. Он даже призвал их действовать более радикально, предлагая новые цели и новые предложения по военным действиям. Не хватало только последовательной стратегии сдерживания насилия и выхода из кризиса. Некоторые коллеги Барака считали, что он с самого начала неправильно управлял ситуацией, что, повышая уровень насилия, он позволил кризису выйти из-под контроля. Его зигзаги также привели к серьезному подрыву доверия к нему со стороны населения. Опросы общественного мнения показали, что он постоянно проигрывает своему сопернику Ариэлю Шарону, который прямо заявил, что соглашения в Осло прекратили свое существование, а Арафат - не партнер, а жестокий враг, которого нужно поставить на место.
Общественная дискуссия в Израиле развернулась вокруг вопроса о ведении переговоров под обстрелом. Это уводило от действительно важного вопроса - стоит ли Израилю вообще продолжать переговоры? Гиладу Шерру, руководителю бюро и координатору политики Барака, казалось очевидным, что Израиль - страна, находящаяся под ударом, который в значительной степени был нанесен ей самой: переговоры дают возможность выйти из него. Новые особенности конфликта не допускали "победы Израиля", а в отсутствие соглашения страна могла быть втянута в еще более опасную ситуацию, к которой добавлялись международный терроризм, исламский фундаментализм и слепой антисионизм. Палестинские радикалы выступали за народную и насильственную войну против оккупации. Доверие к базовой концепции "два государства для двух народов" ослабевало как в израильском, так и в палестинском лагере. Два элемента, необходимые для достижения соглашения, - доверие и надежда - стремительно уменьшались с обеих сторон. В этих условиях Шерр считал, что окончательные кэмп-дэвидские предложения по постоянному урегулированию - это лучшее, что мог получить Израиль, если он хотел положить конец конфликту с палестинцами.
Параметры Клинтона
После провала саммита в Кэмп-Дэвиде усилия по достижению соглашения были продолжены, причем израильскую сторону возглавили Шломо Бен-Ами и Гилад Шерр. Велась постоянная и продуктивная работа по вопросам постоянного статуса. В течение лета и осени 2000 года состоялось более пятидесяти встреч между сторонами и американскими посредниками. Нарушив конвенции, запрещающие обсуждать такие запретные вопросы, как право на возвращение и раздел Иерусалима, несостоявшаяся конференция, возможно, способствовала большей креативности и дипломатической гибкости. Американские официальные лица с нарастающей тревогой наблюдали за развитием второй интифады. Некоторые из них признали, что неэффективное управление с их стороны способствовало срыву мирного процесса в Осло. Роберт Малли, присутствовавший на саммите в Кэмп-Дэвиде в
