я искуплю тем, что добьюсь всеобщего блага для Алокрии. И первым делом я законным путем избавлюсь от таких тварей, как ты и Шеклоз! Вот что я сделаю!
Перебранка комита колоний и наместника Евы начала заходить на второй или даже уже третий круг, их доводы повторялись, а в рассуждениях терялась логика, которая незаметно заменялась неприкрытой руганью. Вздохнув, Аменир отступил назад и позволил шуму дребезжащего воздуха оградить его от этой странной беседы. Он услышал достаточно.
— Что думаете? — поинтересовался Шеклоз.
Шпион опять придал голосу такой тон, словно речь шла о чем-то незначительном.
— Когда мы избавимся от купола, они начнут уничтожать Алокрию, — ответил реамант, практически не задумываясь.
Конечно, под угрозу попадал не весь мир, но ведь даже менее глобальные проблемы способны причинять людям страдания. Народ Алокрии проливал кровь не ради начала новой гражданской войны. Почему этот кошмар должен продолжаться? Под эгидой восстановления страны Мирей и Ером начнут свое противостояние, втаптывая в грязь надежду на счастливое будущее и восстановление мира и спокойствия.
Шеклоз согласно кивнул.
— Но зачем им это? — спросил у шпиона Аменир.
Голос реаманта дрогнул, юноше хотелось заплакать от бессилия. Неужели все напрасно?..
— Каждый из них по-своему видит лучший мир, в котором им хотелось бы жить самим и дать жить другим, — ответил глава Тайной канцелярии. — И каждый из них по-своему прав. Законы и честь, мораль и политика — порой они несовместимы друг с другом. И вот вы увидели зарождение нового конфликта двух правд. Парадокс, не правда ли?
Какой жестокий и глупый мир. "Я изменю его. Должен изменить! Ради всех…", — Аменир попробовал сжать кулаки, но дрожащие пальцы не слушались его. Этикоэл ничего не смог сделать с этим миром, другие великие реаманты, его учителя и учителя учителей — никто не смог. Стоит ли талантливому недоучке вообще пытаться? Возможно ли изменить реальность настолько, чтобы люди были добрее, чтобы никто не голодал и не испытывал боли, чтобы везде воцарились счастье, любовь и покой?
"Какой же путь создания лучшего мира я должен был найти, мастер Этикоэл? Дайте же мне ответ!", — мысленно взмолился Кар, обессиленно опустившись на землю. Он посмотрел в сторону размахивающего руками Мирея, который был просто в бешенстве, и пятившегося назад Ерома с фиолетовым от волнения лицом. Их спор продолжался, а страна, не успевшая восстановиться, вновь начала рушиться. Если бы один из них сейчас убил своего оппонента, все закончилось бы относительно быстро и мирно — смерть одной правды даст право на жизнь другой. Но Сил руководствовался честью и был твердо уверен в своей правоте, поэтому не собирался марать свои руки кровью жалкого марийца, которого он и соперником-то не считал. А По-Геори просто не мог убить комита колоний или отдать преступный приказ своим телохранителям, ведь его самое грозное оружие — хитрость, невиновность и непричастность к каким-либо делам Комитета. Наместник был абсолютно чист и являлся законным представителем королевской власти в Еве — последней провинции Алокрии, где еще сохранилось хоть какое-то подобие порядка, ведь Мария погребена ирреальными ветрами, а Илию растерзали сектанты и фармагулы. Ером По-Геори — политика и закон. Мирей Сил — честь и правда. А страдать снова будет народ.
— Вы можете их остановить? — спросил Аменир, взглянув на Шеклоза, который оставался до омерзения спокойным.
— Могу.
— Без убийств! — поспешно добавил реамант, заметив хищный блеск слюны на острых зубах шпиона. — Уже достаточно пролито крови. Хватит смертей, не надо никого убивать.
— Это уже сложнее. Но все равно возможно, — кровожадный оскал Шеклоза вновь стал обычной жуткой улыбкой. — Впрочем, я и сам устал от бесконечного кровопролития. Буду действовать иначе.
— Как?
— Что-нибудь придумаю, как обычно, — глава Тайной канцелярии небрежно развел руками, а затем многозначительно посмотрел на Кара. — Но для начала мне надо как-то выжить. Вы ведь помните о моей небольшой просьбе, уважаемый реамант?
Аменир помнил и даже успел придумать, как уберечь Шеклоза от неминуемой расправы. Все-таки Мирей ни за что не отпустит его. А после того, как реамант услышал неуместный спор у купола, стало понятно, что и Ером вынашивает какие-то свои планы, в которых определенно нет Мима. Во всяком случае, живого.
— Вы точно решили уйти? — на всякий случай спросил Аменир.
— Мне нужно скрыться на некоторое время, — уклончиво ответил шпион. — Но не переживайте, с вами останутся мои люди. Ваша жизнь будет в безопасности, вы сможете связаться со мной, они даже выполнят любой ваш приказ. Если он не идет вразрез с моими инструкциями, конечно же…
— Постойте, постойте, — перебил его реамант. — Вы приставляете ко мне агентов Тайной канцелярии? Это… слежка?
— Это опека. Не беспокойтесь, они не причинят вам никаких неудобств, — улыбнулся Шеклоз. — Так вы поможете мне?
— Да, конечно помогу, — спохватился Аменир, поняв, что так до сих пор и не дал положительный ответ. — Пыль в кратере обладает удивительными свойствами, которые можно использовать, чтобы обмануть человеческий глаз. Она, если куб показывает верные данные рядом с куполом, похожа на рассыпчатую темноту, созданную воздействием ирреального, а темнота есть не что иное, как…
Глава Тайной канцелярии поморщился, вполуха прислушиваясь к изысканиям и теориям реаманта, и достаточно резким жестом оборвал его на полуслове:
— Пожалуйста, давайте опустим подробности.
— Да, хорошо, — покорно согласился Аменир. — Если суммировать все вышесказанное — я скажу всем, что вы погибли в момент прорыва оболочки купола, а сам скрою вас на время от человеческих глаз, воспользовавшись свойствами ирреальной пыли. Почти как в сказке о детях, которые становились невидимыми, когда посыпали себя волшебным порошком.
— Не знаю такой сказки.
— Да?.. — юноша почувствовал себя очень неловко. — Ну, она интересная…
— Не сомневаюсь, — Шеклоз неспешно прошелся взад-вперед, изредка поглядывая на ирреальную рощу вокруг кратера. — Я смогу незамеченным добраться до тех… деревьев?
— Да. Наверное, даже немного дальше. Но не забывайте, что порождения ветров могут вас увидеть, почувствовать, или как там они еще ищут себе жертв… Вы не боитесь погибнуть там?
— Что-нибудь придумаю. Как обычно, — задумчиво пробормотал шпион.
Перед ним открывались не самые радужные перспективы, но оставаться здесь — самоубийству подобно. Конечно, Мим мог бы убить комита колоний, выпотрошить наместника Евы, а затем, если он еще останется в живых после стычки с телохранителями Ерома, попытаться сбежать, прорываясь через ряды солдат отряда Комитета, у которых есть инструкции беспощадно истреблять всех безумцев, сошедших с ума от восприятия ирреального. Ведь глава Тайной канцелярии будет в их глазах именно таким психом — ни с того ни с сего бросился с оружием на людей. Кто он, как не безумец? Впрочем, все оставшиеся в живых шесть
