мою маску? – спрашивает девочка.
– Я могу починить все на свете.
Это правда – для нее; и в этой правде – ложь. Если бы я мог исправить внешний орущий мир, заменить его моим тихим, внемлющим – ах, какое бы это было достижение! Но решить столь великую проблему мне не по силам. Поэтому я сосредоточился на решении мелких проблем.
Кладу респиратор на верстак. Беру канцелярский нож, вспарываю швы, вынимаю фильтры. У маски всего лишь год ресурса – это сделано специально, чтобы потом покупали новую. Запланированное устаревание. Жизненный цикл товара. Несменяемые фильтры. Интересно, это тоже прописано в каком-нибудь законе? Под предлогом безопасности для пользователя или медицинской эффективности? Чтобы никто не мог ставить новые фильтры, чтобы вынужден был раз в год униженно кланяться производителям и платить им за право дышать?
Я вынимаю фильтры из полостей и показываю девочке:
– Смотри, какие черные.
Она ахает, изумленно округлив глаза.
– Это не очень хорошие фильтры. То, что ты видишь, – пустяк по сравнению с тем, что ты вдохнула. Эта грязь – только крупная дрянь, фильтр ее уловил. А вся мелкая дрянь прошла беспрепятственно.
– Что такое «мелкая дрянь»?
– Этого никто не знает, – пожимаю плечами я. – Мы больше не задаем вопросов. И не делаем замеров.
– А как же тогда узнать?
Не могу не улыбнуться. Мне нравится эта девчушка.
– Отличный вопрос! Как же узнать? – Я бросаю испорченный фильтр на верстак; разлетается пыль. – Как… же… узнать? – Протираю влажной тряпкой опустевшие полости в респираторе. – Всегда задавай его себе, и он будет вести тебя по жизни. «Как же узнать?» Произнося это, ты получишь возможность копать глубже. Вот в чем разница между обезьяной и человеком. В способности задавать этот вопрос. И если это делать осторожно, обдуманно, ответственно, можно научиться… да всему на свете.
– Я ведь только попросил починить маску, – раздраженно цедит отец.
Заново оцениваю клиента. Ему совсем не по вкусу такая линия разговора. Может, он лоббист? Или лакей СМРАДа?[144] Или делец, инвестирующий в пропаганду, в обман потребителей, в манипуляции массовым сознанием, а потому знающий, насколько этот обман, эти манипуляции масштабны? Наверняка он из тех, кто паразитирует на деятельности правительства. Иначе не был бы так раздражен моим ответом.
Но у него кашляет дочь.
Я беру с верстака и показываю ему грязные фильтры.
– Есть идеи, что скрывается в легких вашей девочки или как можно это выяснить?
Он отводит взгляд.
Меня всегда интересовало, насколько способен ослепнуть человек, если от этого зависят его доходы. Чем выгоднее слепота, тем легче она переносится. Надел повязку на глаза, заткнул уши пальцами – и веришь, что тигр испарился, а с ним и все твои проблемы, и можно спокойно зашибать монету. Или даже ты смотришь на тигра, но волевым усилием делаешь его невидимым…
Увы, как бы ты ни завязывал глаза и что бы ни внушал себе, наступает момент, когда тигр вонзает когти в грудь твоей дочери и лакомится ее легкими. Вот тут-то и проходит слепота.
Отец хватает девочку за плечо:
– Малышка, он ничего не знает. Он всего лишь чинит маски.
Это произносится с отработанной легкостью.
«Он ничего не знает».
Невежда обвиняет знатока. Так обезьяна швыряется дерьмом в недруга. Замарать, унизить, опустить до собственного убожества того, кто способен показать твое убожество другим.
Я принимаю вызов.
– Твой отец совершенно прав, – говорю девочке. – Я ничего не знаю. Но я учусь. Я вникаю. Все мы начинаем с того, что ничего не знаем. Нельзя об этом забывать, и не нужно этого стыдиться. Но если задавать вопросы, если учиться и вникать, то можно найти ответы.
Я подъезжаю на стуле к компьютерам, прикосновениями оживляю экраны.
– Собирая информацию о чем-либо, анализируя ее и проверяя, мы не то чтобы узнаем это «что-либо», а скорее обнажаем его, выводим на свет, так чтобы можно было изучать. – Я показываю графики на экранах компьютеров. Красные, синие и зеленые линии и точки. – Видишь эти кривые?
Девочка кивает, разглядывая цветные картинки.
– Что это?
– То, что содержится в воздухе. Снаружи, сразу за дверью. У меня есть приборы для обнаружения и измерения. Они показывают, что проникает через фильтр в твои легкие. Вот так, – я перевожу взгляд на ее отца, – я и узнаю.
Клиент шокирован, у него спирает дыхание. Понял наконец, в какое опасное место его занесло. Здесь фиктивная реальность пристрастной подачи новостей, навязываемых мнений и агрессивной идеологии разбивается о скалистый берег правды. Детектировано, идентифицировано, замерено. Здесь в цене точные данные, а не мнения.
Графики на экранах меняются, обновляются.
Диоксид серы. Оксид азота. Озон. Свинец. Ртуть. PM10. PM2,5. Метан. Бензол. И так далее. Медленно прокручиваются на экранах диаграммы с результатами, и все они мерцают красными линиями, зато нет синих, и я уже забыл, когда была последняя зеленая. Ядовитые летучие вещества, твердые частицы во взвешенном состоянии. Кадмий и двуокись углерода.
– Вот чем вы дышите, – показываю я. – В те времена, когда ИКВ[145] еще оглашался, даже в моем родном Пекине люди были в ужасе от его роста.
Я кликаю по точке на графике: 550 при PM2,5.
Если верить СМРАДу, мы ежедневно укрепляем свои легкие.
Рядом со мной хрипит девочка – «уличная гимнастика» не пошла ей на пользу.
«Вот что тебе подарил любящий папочка».
– Ты же сказал, что можешь починить все, – вмешивается возмущенный отец.
Он рослый и дородный; он носит костюм. Что его больше беспокоит? Больные легкие дочери? Или то, что он находится в комнате, напичканной запрещенным оборудованием для мониторинга? А может, боится, что угонят его машину, припаркованную в этом одичалом городе, который медленно растворяется в океане, пока люди притворяются, будто ничего такого не происходит?
– Я могу починить все, – отвечаю я.
Притворство – великая сила. Даже я притворяюсь.
Я переезжаю к верстаку и выкладываю на него материалы. Куски фильтровальной ткани, плотной и тяжелой. Прослойки активированного угля. Слои наноаттрактантов. Изолента.
– Будет не идеально, – объясняю я, – но всяко лучше, чем было.
Я измеряю полости, в которые будут помещены фильтры. Вырезаю тканевые круги.
– Структура этих материалов предназначена для притягивания частиц и удержания химикатов. Вам придется ежемесячно менять фильтры.
– И что, мне снова сюда приезжать? – злится мужчина.
– Кое-где можно купить промышленные материалы. Хорошего качества, китайского производства. Не американские. Я дам спецификации.
– А я не привлеку к себе внимание?
– Не больше, чем если будете ездить ко мне.
Я показываю девочке, как вырезать круги по моим чертежам, как вставлять их и заклеивать резиновые кромки изолентой.
– Лента должна прилегать плотно, иначе
