Книга Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

— С дороги! — рычу я не своим голосом, и они останавливаются, но не опускают мечи. В уши отравленным жалом вгрызаются рыдания Вель. — Держать выход!

— Пропустите его! — ко мне вдруг стремительно подскакивает широкая тень, и я узнаю голос Зверя. — Это наш командир, остолопы! Что стряслось, Вепрь? Там все по плану?

— Не знаю, — хриплю я и отыскиваю взглядом знакомую карету. — Адальяро ранен. Прикажи своим людям отвезти в поместье его и донну Вельдану. Отвечаешь за них своей головой!

— Я все сделаю, Вепрь, — заверяет он и хлопает меня по плечу. — А что ты собираешься делать?

— Возвратиться в пекло, — отвечаю я, не в силах оторвать взгляд от сотрясающейся в рыданиях фигуры Вель. — Будь наготове.

Мне стоило бы вспомнить все молитвы, которые я выучила за свою никчемную жизнь, но в нужный момент на ум почему-то не приходит ни одной. Мои губы, словно заколдованные, повторяли только имя мужа.

— Диего… Диего… Диего, прошу тебя… не умирай!

Он был еще жив: слабые хрипы, перемежаемые сдавленным кашлем, с трудом вырывались из его горла. Лицо мужа никогда еще не было таким бледным, и тем более зловещей на фоне мертвенной бледности выглядела темно-красная кровь, что тонкими струйками сочилась из его рта и носа. Я то и дело вытирала ее трясущимися пальцами, как будто это могло удержать в Диего жизнь, но что еще сделать, не знала. Богатый парадный жилет с золотыми позументами весь пропитался кровью из сквозной раны; кто-то — кажется, это был Хаб-Ариф — наскоро завязал вокруг его торса свою рубашку, но и она тоже теперь пропиталась кровью.

— Диего! Посмотри на меня, милый!

Я обхватила холодные щеки мужа ладонями и попыталась в духоте кареты согреть его своим дыханием.

— Прошу тебя, открой глаза…

И он вдруг открыл. Посмотрел на меня непонимающим взглядом, который, впрочем, почти сразу прояснился. Я заставила свои непослушные губы растянуться в улыбке.

— Диего, пожалуйста! Держись! Я уже послала за доном Сальвадоре…

Губы шевельнулись, Диего явно силился что-то сказать, но вместо слов из угла рта вытекла лишь новая струйка крови. В движении посиневших губ мне почудилось собственное имя…

— О Творец, что я наделала! Милый, прошу тебя, прости… О-о-о, нет, лучше злись на меня, проклинай меня, только живи!

Неестественно синие губы Диего почти полностью окрасились кровью. Бледное лицо вдруг побагровело от натуги: он пытался сделать вдох, но получалось плохо. Я видела, как он борется сам с собой, пытаясь унять обуявший его страх, видела, как его губы сложились в подобие улыбки, видела, как рука его потянулась к моему лицу, тронула подбородок… и бессильно упала.

Бледное лицо вновь налилось кровью, грудь судорожно дернулась в мучительной агонии, глаза закатились — и в следующий миг голова мужа пугающе потяжелела в моих руках.

— Диего… Диего, прошу тебя… не надо, не умирай! Не оставляй меня одну!

Но он уже не слышал — я поняла это не сердцем, которое не желало его отпускать, а отдаленными уголками помутившегося рассудка. Я смотрела на бездыханного мужа и сама не могла дышать: грудь разрывало от невыносимой боли, как будто у меня самой были сломаны все ребра. Когда карета остановилась, из моего горла вырвался протяжный полустон-полукрик:

— Не-е-ет!!!

— Святой боже, Вельдана! — раздался снаружи встревоженный голос Изабель. — Почему ты кричишь? Тут и так все вокруг помешались, что происходит?

Дверца кареты распахнулась, и я увидела испуганное лицо Вуна. Он перевел потемневший взгляд с меня на неподвижное тело хозяина и в нерешительности отступил.

— Да что там, Вун? — голос Изабель стал слышен ближе. — Почему Диего не выходит? Что с Вельданой?

Горький спазм сдавил осипшее горло: теперь я даже под пыткой не могла бы издать ни звука. Воздух входил в мои ноздри короткими, судорожными рывками. Неизбежное случилось: Изабель сунула голову в карету. Несколько мгновений она пыталась привыкнуть к полумраку после яркости солнечного дня, а затем коротко охнула, увидев Диего, лежащего на бархатной обивке дивана.

— Господи, что с ним?! Он ранен?! Ты послала за доктором?!

Шурша ворохом широких юбок, она втиснулась в карету, оттолкнула меня и дотронулась до мертвого лица сына.

— Диего, мой мальчик!.. — ее голос стал тише и отчетливо задрожал. — Что с тобой, милый? Тебе плохо? Очнись, это мама… Боже мой… боже мой… Диего, открой глаза, заклинаю тебя всеми святыми!

— Он умер, — с трудом протолкнув застрявший в горле комок, чужим голосом произнесла я.

— О!.. — воскликнула Изабель. — Что? Не может быть… не может быть… Диего, мой мальчик, проснись! Дыши… о, пресвятая дева-мать, молю тебя, дыши!

От духоты и пропитавшего карету запаха свежей крови у меня потемнело в глазах, а желудок скрутило узлом. Пока меня не стошнило прямо на мертвое тело, я, неуклюже путаясь в юбках, выползла из кареты с другой стороны. Ко мне услужливо подскочил раб — из домашних телохранителей, и я, пошатываясь, оперлась на его руку.

Истошный, полный невыносимой боли крик Изабель раздался в недрах кареты. Я обошла покачивающийся корпус вокруг, ухватилась пальцами за кованые прутья парадных ворот и буквально повисла на них.

Рассудок равнодушно отметил, что двор полон людей. Я узнала среди них домашних рабов, рабов с плантаций в широкополых шляпах — и вооруженных мечами бойцовых рабов, которым вообще-то полагалось находиться за частоколом тренировочной площадки. У нижних ступенек веранды, под кустом рододендрона, я заметила несколько неподвижных тел: военные мундиры выдавали в них стражей или аркебузиров.

Выходит, бунт произошел не только на Арене. Кто-то выпустил рабов на свободу…

На веранде показались две фигуры, в которых я не сразу узнала Лей и Кима. Оба выглядели крайне встревоженными, когда сбегали по ступенькам вниз.

Мои дети. Где мои дети? Если по поместью вот так запросто разгуливают вооруженные рабы, никто из нас не в безопасности!

Однако враждебности никто не проявлял. Среди домашних рабов явно царило замешательство, бойцовые, опустив мечи, тихо переговаривались, но даже не подумали воспрепятствовать нашим с Диего личным слугам.

— Госпожа! — подбежавшая ко входу Лей тронула мои пальцы, судорожно вцепившиеся в ажурный узор ворот. — Вы в порядке?

— Диего убили, — сообщила я на выдохе, не узнавая свой голос. — Где Габи и Сандро?

— В детской, с Сай. Их охраняют… — быстро шепнула Лей и запнулась.

Она выглядела потрясенной услышанной новостью — но явно не тем, что происходило вокруг.

Мимо нас прошел Ким с широко распахнутыми, словно невидящими глазами и остановился у кареты. Я оглянулась: свекровь, похоже, окончательно осознала постигший ее самый страшный кошмар. Вун пытался оттащить ее