Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 249
– Слушаюсь, сеньор. Скверные новости из Англии, с фондовой биржи. Рынок очень неустойчив. Баланс бюджета опять нарушен, и ожидаются финансовые неприятности.
– Это нормально. Неужели на этот раз у вас не припасено для меня какого-нибудь особенно страшного известия.
– Нет, сеньор. Ну, разумеется, грабежи невероятно участились. За время вашего отсутствия совершено три акта пиратства, и еще дюжина попыток была отбита. Две пиратские джонки попали в плен, обе команды целиком были публично повешены. Каждую среду у стен тюрьмы секут по сорок-пятьдесят воров, грабителей, головорезов. Почти ни одной ночи не проходит без того, чтобы не ограбили какой-нибудь дом. Все это очень печально. О, кстати, майор Трент ввел комендантский час для китайцев с заходом солнца. Это представляется единственным способом держать их в узде.
– Где миссис Квэнс?
– По-прежнему на малом плавучем складе, сеньор. Она отменила свое возвращение в Англию. Очевидно, до нее дошли слухи, что сеньор Квэнс все еще на Гонконге.
– А он действительно здесь?
– Я не хотел бы думать, что мы лишились нашего бессмертного Квэнса, сеньор.
– Чем занимается мистер Блор?
– Он тратит деньги так, словно скалы Гонконга сделаны из чистого золота. Разумеется, это не наши деньги, – заметил Варгаш, стараясь не показать своего неодобрения, – а фонд Жокей-клуба. Насколько я понимаю, клуб создан не как коммерческое предприятие, любая прибыль идет на совершенствование ипподрома, приобретение и содержание лошадей и так далее. – Он вытер вспотевшие ладони носовым платком. День был очень влажный. – Я слышал, сеньор Блор устраивает петушиные бои. Под эгидой все того же Жокей-клуба.
Лицо Струана оживилось.
– Хорошо. На какой день они назначены?
– Не знаю, сеньор.
– Что делает Глессинг?
– Все, что положено делать начальнику гавани. Но я слышал, он ужасно обижен на Лонгстаффа за то, что тот не отпустил его в Макао. Ходят слухи, что его собираются отправить домой.
– Маусс?
– А-а, преподобный Маусс. Он вернулся из Кантона и снимает номер в отеле.
– Что означает ваше «а-а», Варгаш?
– Ничего, сеньор. Просто еще один слух, – ответил Варгаш, досадуя на свою несдержанность. – Ну-у, похоже, что, конечно, мы, католики, не жалуем его, и нас печалит, что все протестанты исповедуют иную веру, не заботясь о спасении собственной души… В общем, у него есть последователь, которым он очень дорожит и гордится, крещеный хакка по имени Хун Хсу Чунь.
– А это имя – Хун Хсу Чунь – имеет какое-нибудь отношение к обществу Хунмэнь, к триадам?
– О нет, сеньор. Это самое обычное имя.
– Да, я помню этого человека. Высокий мужчина с весьма необычной внешностью. Продолжайте.
– Собственно, рассказывать почти нечего. Просто он начал проповедовать среди китайцев Кантона. Без ведома преподобного Маусса. Он называл себя братом Иисуса Христа, утверждая, что по ночам беседует со своим отцом-Богом, что он новый мессия, что собирается очистить храмы Божии, как это сделал его брат, и всякую прочую идолопоклонническую чушь. Совершенно очевидно, что он сумасшедший. Если бы речи его не были столь кощунственны, он бы всех очень позабавил.
Струан подумал о Мауссе. Маусс нравился ему как человек, и он жалел его. Ему опять вспомнились слова Сары. Да, признался он себе, ты использовал Вольфганга много раз и для разных целей. Но взамен ты дал ему то, что ему было нужно, – возможность обращать язычников. Без тебя он уже давным-давно был бы мертв. Без тебя… Ладно, оставь это пока. Маусс идет к спасению своей собственной дорогой. Пути Господни поистине неисповедимы.
– Кто знает, Варгаш? Возможно, Хун Хсу Чунь действительно тот, за кого себя выдает. В любом случае, – добавил он, видя, как возмущенно вскинул голову Варгаш, – я согласен с вами. Это не смешно. Я поговорю с Вольфгангом. Благодарю вас за то, что вы сказали мне об этом.
Варгаш смущенно прокашлялся:
– Как вы думаете, сеньор, не мог бы я взять отпуск на всю следующую неделю? Эта жара и… Ну, я бы очень хотел повидать семью.
– Конечно. Возьмите две недели, Варгаш. И я полагаю, будет хорошо, если у португальской общины появится свой собственный клуб. Я устрою подписку. Вы назначаетесь его временным казначеем и секретарем. – Струан написал несколько слов в блокноте и, оторвав лист, протянул его Варгашу. – Вот, можете получить по нему прямо сейчас. – Это был чек на предъявителя на тысячу гиней.
Варгаш был поражен:
– Благодарю вас, сеньор.
– Не за что, – ответил Струан. – Без поддержки португальской общины у нас не было бы здесь и общины британской.
– Но, сеньор, конечно, эта новость… Эта статья! Гонконгу конец. Корона отвергла договор. Удвоить количество рабочих рук? Тысяча гиней на клуб? Я не понимаю.
– Гонконг будет жить, пока на нем остается хотя бы один торговец, а в его гавани стоит хотя бы одно судно. Не волнуйтесь. Мне что-нибудь просили передать?
– Заходил мистер Скиннер. Он бы хотел встретиться с вами в удобное для вас время. И Гордон Чэнь тоже.
– Известите Скиннера, что я заеду к нему сегодня вечером. И Гордона – с ним я увижусь на «Отдыхающем облаке» в восемь часов.
– Слушаюсь, сеньор, кстати, еще одна новость. Вы помните Рамсея? Того матроса, который дезертировал? Так вот, все это время он прятался в горах, как отшельник. В пещере на Пике. Жил тем, что крал пищу из рыбацкой деревушки у Абердина. Кажется, он изнасиловал там нескольких женщин, и китайцы связали его и передали властям. Вчера был суд. Сто плетей и два года каторжных работ.
– С тем же успехом они могли его и повесить, – заметил Струан. – Два года он все равно не протянет.
Попав в тюрьму, человек терял надежду выйти оттуда живым. Жестокость, царившая там, не поддавалась описанию.
– Да. Ужасно. Еще раз благодарю вас, сеньор. Наша община будет вам очень признательна. – Варгаш ушел, но почти тут же вернулся. – Извините, тайпан. Пришел один из ваших моряков. Китаец по имени Фэн.
– Скажите ему, пусть войдет.
Фэн вошел и молча поклонился.
Струан внимательно рассматривал приземистого китайца с отметинами оспы на лице. За те три месяца, что он провел на борту, Фэн сильно изменился. Теперь одежда европейского моряка уже не казалась ему неудобной, его свернутая косичка была аккуратно спрятана под вязаной шапочкой. Он уже довольно сносно говорил по-английски. Отличный матрос. Послушный, сдержанный, толковый.
– Почему ты не на корабле?
– Капитан говорить можно на берег ходить, тайпан. Моя вахта на берег ходить.
– Что тебе нужно, Фэн?
Фэн протянул ему измятый лист бумаги. Почерк был похож на детский. «Абердин. То же место, приятель. Восемь склянок в полуночную вахту. Приходи один». Послание было подписано «Папа Берта и Фреда».
Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 249
