Ознакомительная версия. Доступно 57 страниц из 285
«идиот-всезнайка» – тогда я выложу их горяченькую программку целиком, не запомнив ни единого звука. Для такого ушлого торгаша, как Ральфи, этого бы вполне хватило. Но только не для якудза. Они наслышаны о «кальмарах» и, естественно, не будут чувствовать себя спокойно, зная хотя бы малую часть их возможностей. С помощью «кальмаров» ничего не стоит вытащить из моей головы программу даже по самым слабым, остаточным следам. Сам я знаю о «кальмарах» немного, но кое-что слышать доводилось, и я зарекся болтать об этом с клиентами. Нет, якудза это точно не понравится: слишком смахивает на улики. Они бы не были тем, что есть, если бы оставляли улики. Или живых свидетелей.
Льюис продолжал ухмыляться. Словно он уже видел внутри моей головы то, что им было нужно, и теперь прикидывал, как бы добраться до этого самым коротким путем.
– Эй, ковбои, что-то маловато в вас жизни, – послышался из-за моего правого плеча низкий женский голос.
– Исчезни, сука, – равнодушно сказал Льюис; его загорелое лицо было предельно спокойно. Ральфи же выглядел озадаченным.
– Как насчет взбодриться? Есть хорошее ширево. Чистейшее, никаких примесей. А?
Она подтянула к себе стул и уселась на него прежде, чем эти двое успели ей помешать. Я в моем положении мог видеть ее только краем глаза: худая девушка в зеркальных очках, волосы темные, короткая неаккуратная стрижка. На ней была расстегнутая черная кожанка, под ней – футболка в косую черно-красную полоску.
– Восемь тонн за грамм, – добавила она.
Льюис недовольно хрюкнул и попытался вышибить из-под нее стул. Это у него почему-то не получилось; ее рука метнулась к нему и, похоже, слегка коснулась его запястья. Яркая струя крови мгновенно залила стол. Льюис с силой сжал запястье другой рукой, костяшки побелели от напряжения, сквозь пальцы проступила кровь.
Странно, у нее в руке, кажется, ничего не было.
Теперь ему понадобится сшиватель сухожилий. Льюис осторожно поднялся, даже не попытавшись отодвинуть стул. Стул опрокинулся, и Льюис пропал с моих глаз, не издав при этом ни звука.
– На его месте я бы обратилась к врачу, – сказала она. – Порез не слишком приятный.
– Ты хоть сама понимаешь, – голос Ральфи сделался вдруг очень усталым, – в какую яму с дерьмом только что себя посадила?
– Кроме шуток? А, понимаю, тайна. Обожаю тайны. Вроде той, почему этот ваш приятель такой тихоня. Он что, замороженный? Или для чего здесь вот эта штуковина? – Она показала миниатюрный блок управления, который неизвестно когда успела выхватить у Льюиса.
Ральфи выглядел совсем больным.
– Ты, э-э-э… Послушай, даю тебе за нее четверть миллиона, и ты отсюда уходишь. – И он мясистой рукой стал нервно оглаживать свое бледное худое лицо.
– Чего я хочу, – она прищелкнула пальцами; блок при этом начал вращаться, отбрасывая по сторонам блики, – так это настоящего дела. Ваш парнишка повредил себе руку. Четверть миллиона в качестве аванса сойдет.
Ральфи шумно выдохнул и засмеялся. Его зубы явно недотягивали до стандартов Белого Христианина. Тут она выключила парализатор.
– Два миллиона, – сказал я.
– Вот это, я понимаю, мужчина, – сказала она сквозь смех. – А в сумке у тебя что?
– Обрез.
– Грубо работаешь. – Впрочем, это мог быть и комплимент.
Ральфи не произнес ни слова.
– Меня зовут Миллион. Молли Миллион. Линяем, босс? А то на нас начинают пялиться. – Она встала. На ней были кожаные джинсы цвета засохшей крови.
И только сейчас я заметил, что ее зеркальные линзы вживлены в кожу лица: серебро гладким слоем поднималось от крутых скул, запечатывая глаза в глазных впадинах. Я увидел в этих линзах двойное отражение моего нового лица.
– А я Джонни, – сказал я ей. – Мистера Мордашку мы забираем с собой.
* * *
Он ждал нас снаружи. Внешне – заурядный турист из техов: пластиковые дзори и дурацкая гавайка с кричащей рекламой самого популярного микропроцессора его фирмы. Тихий, спокойный человечек, из той породы людей, что подолгу сидят в баре, накачиваясь сакэ и на глазах косея, – в таких заведениях еще подают крошечные рисовые крекеры с начинкой из водорослей. Он в точности походил на тех, кто голосит гимн собственной корпорации, а потом плачет, на тех, кто бесконечно и нудно трясет бармену руку. И сутенеры, и перекупщики не обратили бы на него внимания, посчитав безнадежно отсталым. Парень, мол, недалекий и с кредитной карточкой осторожничает.
Как я догадался позднее, ему ампутировали фалангу большого пальца левой руки и заменили ее искусственным наконечником, а в обрубке сделали углубление и, покрыв его изнутри слоем синтетического алмазного покрытия фирмы «Оно-Сэндай», закрепили в нем катушку. А потом аккуратно намотали на катушку три метра мономолекулярной нити.
Молли заговорила о чем-то с Магнитными Собаками – так что я, крепко прижав к спине Ральфи свою сумку, смог вытолкнуть его за дверь. Похоже, Молли была с ними знакома. Я слышал, как чернокожая рассмеялась.
По старой привычке, машинально, я поднял глаза – за столько лет так и не освоился с этими парящими в воздухе дугами света под темными геодезическими куполами. Может быть, это меня и спасло.
Ральфи оказался на несколько шагов впереди, но не думаю, чтобы он собирался бежать. Думаю, он уже смирился. Возможно, он уже полностью осознал, против кого мы пошли.
И в тот момент, когда я опустил глаза, его разорвало на части.
Если прокрутить все еще раз, картина представляется следующая. Ральфи делает очередной шаг, и тут неизвестно откуда – бочком, с улыбочкой на лице – выныривает этот маленький тех. Он исполняет что-то вроде поклона, и у него отваливается большой палец левой руки. Это очень напоминает фокус. Палец висит в воздухе. Система зеркал? Проволока? Ральфи застывает на месте спиной к нам, от подмышек по его светлому летнему костюму расплываются темные пятна. Он взмок. Он знает. Он наверняка должен знать. И тут этот палец, как игрушка из лавки сюрпризов, – тяжелый, будто свинцовый, – в довершение идиотского фокуса, демонстрируемого маленьким техом, описывает в воздухе стремительную дугу – и невидимая нить, соединенная с рукой убийцы, проходит сквозь череп Ральфи чуть выше бровей, а затем, не задерживаясь, взлетает вверх и снова вниз, рассекая грушеподобное тело по диагонали через плечо и грудную клетку. Разрезы настолько тонки, что кровь не выступает до тех пор, пока нервные связи не начинают сбоить и первые судороги не отдают тело во власть тяготения.
Ральфи, окруженный жидким розовым облаком, развалился на три куска; куски эти в полной тишине покатились по мощенному плитками тротуару.
Я рванул сумку вверх, моя рука конвульсивно сжалась. Отдача от выстрела едва не переломила
Ознакомительная версия. Доступно 57 страниц из 285
