Книга Ангел-наблюдатель - Ирина Буря

никакого подозрительного усиления активности не наблюдается. Я только хмыкнул, узнав, что их уже пара десятков, и что хранители, переходящие в видимость, наивно верят, что наблюдение с них снято раз и навсегда. В любом отделе за своими скандалистами приглядывают, чтобы внештатники, как снег на голову, не свалились.

Ну, и, в-третьих, само собой, я лично свою самую горячую точку инспектировал. Как участковый выпущенных на поруки, честное слово. Поднадзорные меня, святое дело, как дорогого гостя встречали — я даже подумал, что та встряска всем и во всех отношениях на пользу пошла.

Следующей весной, правда, выяснилось, что наблюдатели вовсе не разделяют мою точку зрения. Их публичное унижение заставило не на реабилитацию своего имени все силы бросить, а на поиски возможностей реванша.

Когда меня вызвали в Высший Совет, я поморщился. Мой, что ли, черед об успехах докладывать подошел? Руководители отделов отчитываются у нас раз в год, но всегда в разное время. Чтобы трудовой энтузиазм, надо понимать, равномерно по отчетному периоду распределялся, а не вспыхивал, как у заочников, коротким фейерверком за две недели перед сессией. Поначалу мне показалось, что так и есть — встретили меня всего два советника, и из тех, что на крупных заседаниях в конце стола располагаются.

— За истекший период… — начал я, присаживаясь и открывая перед собой папку с наспех состряпанным докладом — благо, оптимистичных сводок в последнее время было хоть пруд пруди.

— Сегодня Вас пригласили для разговора о перспективах, а не о результатах, — перебил меня сидящий чуть правее по другую сторону стола.

Я насторожился, переводя взгляд с одного на другого. Всего в Высшем Совете… не знаю, я больше семерых вместе ни разу не видел. И сколько бы рядом с ними не находилось народа, с обычными ассистентами и клерками их никогда не спутаешь — по одному внешнему виду. Глядя на них, сразу видишь, какие глобальные вопросы находятся у них в руках и какая ответственность лежит у них на плечах. И больше ничего. Черты лица, мимика, особенности фигуры и жестикуляции скрываются от глаза за величием и значимостью всего их облика. Слава Всевышнему, в тот день один из них — как раз тот, что правее — оказался лысым.

— Я внимательно вас слушаю, — осторожно озвучил я очевидный факт.

— Мы вынуждены вновь вернуться к вопросу об исполинах, — продолжил лысый, и я и вовсе замер. — Отдел наблюдателей разработал программу поэтапного введения их в структуру нашего сообщества, но продолжает настаивать на том, что в нее не могут быть включены все существующие на сегодняшний день единицы, поскольку часть из них представляют собой явно деструктивный элемент.

— Мои данные не подтверждают это заявление, — не удержался я.

— Результаты периодических инспекций не могут идти ни в какое сравнение с многолетними методичными исследованиями, — небрежно отмахнулся от меня волосатый слева. — Согласно которым отдельные экземпляры проявляют устойчивую тенденцию к скрытности, способной ввести в заблуждение даже наиболее опытных из наших представителей.

— Не стоит также забывать о том, — перехватил у него слово лысый, — что часть исполинов ведет свое происхождение от экстремистского крыла. И, по свидетельству наблюдателей, они, как правило, умножают и развивают способности, доставшиеся им по наследству. Что вызывает еще большую настороженность в отношении направления их деятельности в наших рядах, получи они в них доступ.

— Я не думаю, что разумно судить их заранее по грехам их родителей, — буркнул я.

— Вы правы, — милостиво кивнул лысый. — Но закрывать глаза на возможность такого развития событий мы также не имеем права. Более того, количество имеющихся уже исполинов и разнообразие средств коммуникации на земле ставят под сомнение возможность проведения отбора подходящих нам кандидатов в условиях требуемой секретности. Поведение же несоответствующих нашим критериям может оказаться непредсказуемым.

— Наблюдатели также настойчиво подчеркивают, — опять встрял волосатый, — что земное наследие исполинов неминуемо вызывает в них стремление к объединению всего лишь на основе особенностей их происхождения и в ущерб их более высокому духовному предназначению. Не исключено, что противодействие нам могут оказать даже прошедшие наш селекционный отбор, но оказавшиеся неспособными отрешиться от сугубо земных ценностей и привязанностей.

— Мне кажется, что такие ситуации нужно будет по мере поступления решать, — пожал плечами я.

— Именно поэтому, — одарил меня ослепительно благосклонной улыбкой волосатый, — Вашему отделу вменяется в обязанность разработка всевозможно доступных в земных условиях схем их нейтрализации.

— Чего? — вытаращился я на них самым неприличным образом.

— Ситуаций, в которых нашему сообществу и его законам может быть оказано открытое противодействие, — невозмутимо объяснил мне лысый.

— Каковой должна быть конечная цель такой нейтрализации? — коротко спросил я, закрывая папку. Чтобы было, что руками крепко сжать.

— Устранить подобные деструктивные источники, — хладнокровно поведал мне лысый, — мы не можем себе позволить. Это противоречило бы самим принципам нашей деятельности на земле. И могло бы, что немаловажно, оказать разлагающее воздействие на отдельных представителей нашего собственного сообщества. Поэтому задача состоит во временном выведении из активного состояния представляющих для нас угрозу исполинов. С тем, чтобы на земле сложилось впечатление, что они на пару дней оказались без сознания, но и без каких-либо серьезных повреждений, разумеется. За это время мы вполне успеем очистить их память от каких бы то ни было сведений о нашем сообществе. Что позволит нам впоследствии дать им еще один шанс постепенного знакомства с ним и принятия его устоев.

Я молчал. Вспоминая, как мы вытаскивали Марину. А потом и мелких. Заинтересовав целителей возможностью поизучать их. Показав, что нашими средствами их всегда можно откачать. Своими руками проложив дорогу этому решению.

— Этой задаче в деятельности Вашего отдела отныне придается приоритетное значение, — продолжал тем временем лысый. — Можете приступать.

— И еще одно, — словно спохватился волосатый. — Вопрос об исполинах вызывает в нашем сообществе чрезвычайно противоречивую реакцию. Поэтому, во избежание уже упомянутого разлагающего воздействия, это новое направление деятельности Вашего отдела находится под грифом абсолютной секретности. Я подчеркиваю — абсолютной. Обсуждение любых его аспектов, само упоминание о нем в присутствии какого бы то ни было члена нашего сообщества, — он сделал паузу, глядя на меня, как удав на кролика, — будет признано равносильным разглашению его исполинам.

По дороге назад, в кабинет меня чуть не подбрасывало. Оттого, наверно, и мысли в голове утряслись. Оказавшись, наконец, у себя, я от всей души швырнул папкой в стену, сел за стол и принялся их рассортировывать.

Так, пока еще не конец света. Нейтрализовать придется только открытых бунтарей — значит, нужно сделать так, чтобы их не оказалось. Черт, я же предупредить никого не могу! Ладно, если придется, аварию организуем ювелирную — на