Жабодав – не единственное чудовище, бежавшее по следу Хромого; были и другие, большая разномастная свора. Но Пес находился впереди, возглавлял погоню, и только он не нес на спине седока – грозного обитателя или обитательницу Башни. Жабодав – разведчик, самый сильный боец – чаял еще до исхода этого дня войти в анналы истории как убийца последнего из Десяти Взятых, как тот, кто наглухо запер дверцу в глубокую древность.
Он взобрался на гребень низкого холма и впервые увидел Весло. Потревоженный снег сказал ему о том, что здесь задерживался и Хромой. Да вот и он сам – одинокая крапинка движется вдалеке по девственно белому покрову.
Пес припал на брюхо, уменьшив тем самым свой силуэт, и вслушался в безмолвие. Заметил ползущий из города дым, не упустил из виду и то, что все постройки и деревья вне городской стены убраны, там теперь белая гладь. Поддавшись на миг непонятной тревоге, оглядел горизонт – будто не макушки деревьев вдали, а шлемы и копья застывших в тесном строю легионеров.
Позади толпились его спутники. Дождавшись, когда крапинка скроется на темном фоне городской стены, все дружно двинулись вперед, навстречу победе или поражению, постепенно растягиваясь в линию.
70
Сидя в ледяных потемках, Смедз выбивал зубами барабанную дробь. Ныл пустой желудок, было страшно. Внушать себе, что причины тряски и боли – холод и голод, удавалось плохо. Свербила жуткая мысль: а ну как это холера?
Все вокруг было заполнено дымом и запахом сожженных трупов. Смерть в эту ночь собрала богатый урожай. В городе более-менее сносно питались только солдаты. Болезнь без труда проникала в ослабленные тела.
Смедз смотрел на мостик над канавой и гадал, придет ли Рыба и что делать, если не придет. Постепенно он убедил себя, что остался последним из четырех подельников и что величайшее сокровище в мире не спасло его от нищеты. Точно крыса, он ютится в клоаке. Вот уже в десятый раз ищет в мешке забытую корку хлеба – и, конечно, ничего не находит, кроме добытого в Курганье золота и серебра. Целое состояние – но с какой легкостью Смедз отдал бы его за сытный обед, теплую постель и уверенность в том, что всяческие страсти и напасти забудут его имя.
Он вздрогнул. Размечтавшись, не заметил, как двое мужчин пришли на мостик. Один из них похож на Рыбу.
Вот Старик дал условный знак – сейчас оставит второго на месте, а сам спустится к напарнику. Смедз засунул мешок в заранее найденное отверстие – туда, где вывалилось несколько камней из облицовки и грунтовые воды промыли полость в земле. Теперь надо пробежать сотню ярдов до конца крытого участка канавы, к свету.
На полпути он споткнулся о труп, над которым успели хорошенько потрудиться крысы. Но Смедз настолько привык ко всей этой жути, что просто поспешил дальше, не уделив мертвецу даже коротенькой мысли. Он выбрался из канавы и, увязая в снегу, добрался до условленного места встречи, которое нельзя было увидеть с моста – мешал бугор шестифутовой высоты.
Рыба принес внушительных размеров холщовую синюю сумку.
– Порядок? – прохрипел Смедз.
– Да вроде все честно. Здесь первая треть, а еще еда, одежда, одеяло и кое-какие мелочи. Тебе пригодится.
У Смедза потекли слюнки. Но он спросил:
– Что теперь?
– Идешь на мост, берешь вторую треть, говоришь ему, где искать клин. Я наблюдаю из укрытия. Будут заморочки – я его выслежу и пришью. Вперед. Давай закончим дело.
Смедз взглянул на Старика, пожал плечами и зашагал к мостику. Даже сам от себя не ожидал такого хладнокровия. Наверное, уже привык попадать из огня да в полымя. Вон как достойно вел себя в плену у мятежников. Его так и не сломали.
Человек на мостике стоял, прислонясь к перилам и глядя в пустоту. Без любопытства он посмотрел на Смедза, когда тот приблизился. Ногой незнакомец придерживал синюю сумку. Смедз подступил бочком и облокотился о перила по другую сторону от сумки.
Незнакомец был моложе, чем ожидал Смедз, и принадлежал к совершенно незнакомой расе. Легко догадаться, почему он взял себе имя Изгой.
– Смедз Шталь.
– Да. А ты, я гляжу, честный. Такие люди нынче редкость.
– Было время убедиться в пользе игры по правилам. В мешке вторая треть. У тебя есть то, что мне нужно?
– Городская стена. Сто восемьдесят два шага к востоку от северных ворот, под двадцать шестой амбразурой, в кладочном растворе за блоком, который примыкает к торцу заглубленной балки боевого хода.
– Понятно. Спасибо. Всего доброго.
Смедз подхватил сумку и чесанул что было духу.
– Порядок? – спросил Рыба.
– Ага. Что дальше?
– Дальше? Я иду к нему, и мы выясняем, правду ли ты сказал. Если да, он мне отдает последнюю треть. Если нет, убивает меня и спускает на тебя всех собак.
– Слушай, а может, рванем? Того, что есть, нам хватит.
– Он не кидает – считаю, и нам не резон, иначе надолго застрянем в Весле. А так будем знать, что хоть кто-то на нас не охотится. Возвращайся в свою нору, а я иду на мост.
– Ладно.
Смедз уже был готов нырнуть в канаву, когда по всему городу заревели рога. Пришел Хромой.
71
Ворона осенила идея. Блестящая! Спасительная! Он раздобудет клин, и тогда Душечка сменит гнев на милость.
Парня маленько заклинило. Он ни с кем не поделился своим замыслом, кроме Братца Медвежонка, которого уговорил идти вместе с ним. Начало вышло удачное – они не встретили серых патрулей. До городского центра добрались как раз вовремя, чтобы увидеть выходящих из храма Изгоя и дедугана – Ворон и тут не просчитался. Проследовать за этой парочкой было несложно.
И вот Изгой и его спутник стоят, опершись на перила пешеходного мостика, перекинутого через большую дренажную канаву. Ворон и Братец Медвежонок наблюдают издали. Вокруг канавы – голый пустырь. Ворону очень хочется подобраться поближе, но это невозможно сделать незамеченным.
– Какого черта они топчутся? – спросил Вертун.
– Похоже, ждут.
Старикан вдруг отошел и исчез на пустыре за канавой. Через пять минут на мостик пришел другой мужчина, поговорил с Изгоем и убежал обратно с сумкой в руке.
– Все, хана, – сказал Вертун. – Хорошенько сгибаемся, целуем себя в анус и говорим «прощай, клинышек».
– Клин еще не у Изгоя, – буркнул Ворон. – Поглядим, что будет дальше. А вот и первый!
К Изгою возвращался старик. Потом они не разговаривали, просто стояли рядом.
– Смотри, – указал Ворон.
