Возможно мелочь, но доверие строится именно на мелочах, а сегодня она нуждалась в доверии Чин-лу фон Рабенштранге как никогда прежде.
Войдя в каюту вместе со своими телохранителями, она в первую очередь обратила внимание на телохранителей, стоявших за спиной герцога. Женщина, которая, по-видимому, была старшей из двух, очень пристально посмотрела на гостью, и Хонор мысленно улыбнулась: вот доказательство того, что за ней действительно наблюдали. Но взгляд женщины скользнул дальше, и обе телохранительницы принялись тщательно сканировать Лафолле, Хаука и Маттингли. Трое грейсонцев встретили оценивающие взгляды с тем же профессионализмом. Хонор, уловив опасливую настороженность с обеих сторон, снова мысленно улыбнулась. Но тайная улыбка тут же испарилась – Хонор сосредоточилась на сидевшем во главе стола низкорослом мужчине.
– Добро пожаловать на борт «Кампенхаузена», ваша милость, – сказал Чин-лу Рабенштранге.
– Спасибо, ваша милость, – ответила Хонор. Герцог едва заметно улыбнулся. Она ощутила в его эмоциях настороженность и любопытство. И самое главное – нечто очень похожее на доверие. Хонор надеялась на это, но только надеялась, не больше, хотя между нею и Рабенштранге ещё в прошлую миссию в Силезии установилась взаимная симпатия, выходившая за рамки чисто профессиональных отношений. По-видимому, она ещё не стёрлась. Напряженность нынешних межгосударственных отношений накладывала на встречу свой отпечаток, однако гросс-адмирал по-прежнему не сомневался в её личной честности. Во всяком случае, он согласился на встречу.
– Должен признаться, ваша милость, – сказал герцог, – я несколько… удивлен вашим появлением. В нынешних обстоятельствах, особенно с учетом недавних злополучных событий, я никак не мог ожидать прямого визита на таком уровне.
– Сказать по правде, ваша милость, я на это и рассчитывала, – ответила она и, когда герцог вопросительно склонил голову, улыбнулась. – Есть несколько необычных вопросов, которые нам с вами желательно обсудить, и мне показалось, что заинтриговать вас – это самый эффективный способ добиться цели.
– Вот как? – пробормотал он, и на этот раз пришла его очередь улыбнуться. – Ну что ж, ваша милость, я, разумеется, не могу гарантировать, что соглашусь с тем, что привело вас сюда. Но вы, признаюсь, возбудили мое любопытство! Итак, начнем?
Он вежливо указал ей на одно из стоявших у дальнего конца стола кресел, где она и расположилась, устроив Нимица на коленях.
– Ваша милость, – сказала Хонор, – я, разумеется, отдаю себе отчет в напряженности нынешних отношений между Империей и Звездным Королевством и не питаю иллюзий относительно возможности волшебным образом уладить все имеющиеся противоречия с помощью личной встречи. Такого рода вопросы решаются на более высоком уровне. Однако сравнительно недавно в мое распоряжение попали определенные сведения, которыми, как мне показалось, следует поделиться с представителем Империи, поскольку они могут оказать воздействие на дислокацию и наших, и ваших сил.
– Сведения?
– Да, ваша милость. Видите ли…
Глава 52
– Что вы об этом думаете, Чженьтин? – спросил герцог фон Рабенштранге своего начальника штаба.
Стоя на флагманском мостике «Кампенхаузена», они наблюдали, как удаляется по направлению к гипергранице, равномерно набирая скорость, светящаяся сигнатура корабля её величества «Трубадур».
– Мне подумалось… – капитан дер штерне Изенхоффер замялся и слегка пожал плечами. – Подумалось, что такой расклад во многих отношениях весьма… удобен для герцогини Харрингтон, сэр.
– Удобен?
Рабенштранге, словно дегустатор, покатал слово на языке и, склонив голову, посмотрел на рослого Изенхоффера.
– Своеобразный выбор слова, Чженьтин. Возможно, в чем-то правильный, но все же… – Он покачал головой. – «Удобно» ей это лишь при определенных обстоятельствах, а в большинстве ситуаций получается крайне неудобно. Мне приходит на ум старинное выражение про молот и наковальню.
– А если она рассчитывает убедить нас не быть молотом… или наковальней, сэр? – с корректно-упрямым скепсисом настаивал Изенхоффер.
– Может быть, – согласился Рабенштранге, хотя в голосе у него звучало сомнение. – Но, подозреваю, логика её анализа произведет на его величество определенное впечатление. Если, конечно, она базируется на реальных данных.
– Я бы сказал, что суть дела сводится как раз к достоверности – или недостоверности – этих сведений, – сказал Изенхоффер и вдруг умолк – вроде собирался добавить что-то еще, но явно передумал.
– И? – поторопил Рабенштранге.
– Я просто хотел сказать, сэр, что, хотя относительно мотивов герцогини у меня сохраняются некоторые подозрения, я, честно говоря, не верю, что она вам солгала.
Изенхофферу было неловко произносить это, и Рабенштранге невесело улыбнулся. Он понимал, что капитан дер штерне предпочел бы обвинить Хонор во лжи о якобы обнаруженных ею происках Республики Хевен в Силезии. Увы, для подобного обвинения начальник штаба был слишком честен, что, как признавал герцог, придавало его сомнениям в мотивах герцогини только больший вес.
– Мне кажется, – медленно произнес низкорослый адмирал, – нам не помешает помнить, что свои мотивы, в том числе и подозрительные, могут быть не только у неё. Например, если герцогиня сказала правду, а выводы её основываются на истинных данных, то какие цели преследует Республика?
– Простите, сэр, но цели Республики, на мой взгляд, предельно ясны, – заявил Изенхоффер. – На месте президента Причарт или адмирала Тейсмана я бы уже давно прибегнул к военным действиям, чтобы найти выход из переговорного тупика. Разумеется, будь у меня соответствующие возможности. – Он пожал плечами. – Думаю, как раз в отношении их намерений, касающихся как оккупированных систем, так и станции «Сайдмор», герцогиня Харрингтон права.
– Может быть, Чженьтин, – кивнул Рабенштранге, – но я бы хотел обратить ваше внимание на следующее. Республика с одобрением отнеслась к нашему намерению укрепить свои позиции в Силезии. Правда, они никогда не высказывали согласие публично, только в частных разговорах, но мы с вами оба читали отчеты МИДа о встречах посла Кайзерфеста с их государственным секретарем. Даже с учетом неточностей при пересказе Джанкола высказался по вопросу о Силезии конкретно и недвусмысленно.
Гросс-адмирал помолчал, наблюдая за удаляющейся сигнатурой «Трубадура», потом снова обернулся к Изенхофферу.
– И все же при всей конкретности этих бесед Джанкола даже не намекнул на проведение Республикой каких-либо военных операций в пространстве Конфедерации. Более того, он особо проинформировал Кайзерфеста о том, что республика даже на словах не сможет оказать нам открытую поддержку, опасаясь реакции общественного мнения Хевена.
– Думаете, он преднамеренно вводил нас в заблуждение? – нахмурился Изенхоффер.
– Не исключено. Во всяком случае, он намеревался использовать нас в качестве орудия, отвлекающего внимание Звездного Королевства, в то время как Республика будет готовить военную операцию. Полагаю, на этот счет в нашем МИДе уже имеются определенные соображения. Но то, что он даже не намекнул – по крайней мере, насколько я могу сделать вывод из кратких отчетов, – что Хевен готовится возобновить активные боевые действия, кажется мне значимым. Более того, я бы сказал, что он всеми силами старался не вызвать даже малейшего подозрения на возможность такого развития событий. Отчасти это, конечно, объясняется поддержанием завесы секретности, но решение отправить свои силы в Конфедерацию в тайне от нас, одновременно подбивая нас на военную авантюру здесь же, можно назвать по меньшей мере… неосторожным.
