Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
А вот думать сейчас для Витька было проблематично. Ну не было мыслей в голове — хоть убей. Одна вертелась — так себе мыслишка, сейчас уже неважная совсем. Но все ж вертелась, проклятая. И так как других мыслей не было, Витек ее и озвучил.
— Гражданин следователь.
Следователь хмыкнул, дернув уголком рта.
— А?
— А Афанасий где?
Макаренко вздохнул.
— Какой тебе «Афанасий»? Нашел благотворителя. Может тебе еще «Блек лейбл» подать прикажешь? Выйдешь наружу — пивной ларек за углом налево.
— Да не. Я не про пиво. Мужик со мной в камере сидел, Афанасий. А сегодня утром пропал. Его тоже освободили или как?
Макаренко нахмурился.
— С тобой? В камере? Мужик? Что за бред. В ИВСе навалом свободных камер, но даже когда свободных нет, для таких, как ты, они сразу находятся. Тех, кто проходит по сто пятой статье, а уж тем более по второй ее части, положено в строгой изоляции держать. Поэтому что-то ты, парень, попутал.
— За идиота держите, да? — обиделся Витек. Его немного отпустило после неожиданного шока, но и радости особой почему-то не было. Как и новых мыслей, кстати. — Ну, тогда я пойду, пожалуй?
— Ну, иди, пожалуй. Личные вещи получишь у дежурного. Только уж не обессудь, но наркоту мы изъяли, — сказал следователь, собирая в кучу складки на лбу. Похоже, у него мыслей было побольше, чем у Витька, и сейчас ему было явно не до него.
Витек вышел за дверь. Конвоир отпер замок на решетке, перегораживающей коридор, дежурный вернул сумку, и Витек, окинув на прощание взглядом мрачные стены ИВСа, шагнул навстречу свободе…
Макаренко посидел немного за столом, подумал, по-гипнотизировал постановление, подписанное Витьком, потом поднял голову и зычно позвал:
— Кузнецов!
— А? — почти немедленно всунул голову в дверной проем шкафообразный Кузнецов.
— Ты не в курсе, что за кекс сидел вместе с этим парнем? И сидел ли вообще?
— Это с тем, который только что откинулся? Да никто не сидел.
— Точно?
— Обижаете, товарищ капитан. Я только что журнал заполнял.
— Так. Ты сегодня с Мартынюком сменился?
— Ага.
— А когда он снова заступает?
Кузнецов удивленно вскинул мохнатые брови.
— Теперь уж никогда. А зачем он вам?
Макаренко нахмурился.
— То есть «никогда»?
— Так он уволился сегодня утром. По собственному.
— Как уволился?
Кузнецов пожал громадными плечами.
— Ну, как люди увольняются? Написал заявление — и ходу. Поди проживи на нашу зарплату. Может, чего лучше нашел.
— И так вот прям сразу отпустили?
— Ну. Да он тут всех достал, вот начальник сразу заявление и подписал.
— Понятно.
Макаренко задумчиво хрустнул пальцами. Вместе с пальцами хрустнула авторучка. Макаренко раздраженно бросил на стол треснувшую посередине многострадальную писалку, так что она завертелась юлой, свалилась на пол и укатилась в угол.
— Свободен, Кузнецов.
Кузнецов закрыл дверь.
— Хотя, если честно, ни черта непонятно, — тихо про себя пробормотал Макаренко.
* * *
Витьку тоже было ни черта непонятно, но и понимать ему ничего не хотелось.
Когда-то давно кто-то сильно умный — то ли доармейский подвальный тренер по каратэ, то ли афганский волчара в армии (теперь уж и не вспомнишь, кто конкретно, да оно и надо ли?) — учили принимать жизнь такой, какая она есть, и не заморачиваться по поводу, почему что-то произошло или, наоборот, не произошло, хотя должно было бы. Кажется, это называлось дзен, и его придумали в лохматые годы какие-то монахи. У монахов были, бесспорно, светлые головы, потому что когда мыслей по поводу чего-либо случившегося (или не случившегося) нет вообще — оно гораздо легче.
Вот и сейчас Витьку было относительно неплохо. Долгов немереных больше не было, перспектива отправиться далеко и надолго самоликвидировалась, обещанные следователем мстительные земляки и родичи почившего Саида почему-то не слишком пугали, и вообще — жизнь продолжалась. А по поводу жизни — смотри выше — заморачиваться не стоило.
Правда, одна проблема все-таки была. Надо было вызволять из плена иноземного единоутробную сестру. Но вот бы узнать — где тот плен находится? О своем месте жительства в прежние мирные времена Саид с Витьком не откровенничал, а сейчас на откровенность вызывать было уже некого.
«Может, по Саидовым палаткам пробежаться? Глядишь, знает кто? Или на оптовом складе народ потрясти?..»
Случаи в жизни бывают разные. И это был как раз тот самый случай, выпадающий из дзена лохматых монахов. Витек на заданном следователем автомате шел домой, погруженный в мысли по уши, хотя дома ему, в общем-то, делать было тоже нечего.
«Дзен — это конечно круто. Но, небось, когда на родню тех монахов наезжали, они там не сидели, свернув ножки калачиком, а сразу за нунчаки хватались. А может, обратно к следаку обратиться? Он, вроде, мужик нормальный, сразу не пошлет. Тем более что по идее это ихняя прямая обязанность…»
Он поднялся на свой этаж и повернул ключ в замке. Перешагнул порог — и тут же подпрыгнул на месте от жуткого крика, раздавшегося из комнаты.
— А-А-А!!!
Темная фигура метнулась на него из неосвещенного пространства комнаты, занеся для удара руку с ножом. Он инстинктивно отпрянул в сторону, зацепился за что-то каблуком, потерял равновесие и…
Большой кухонный нож упал на пол.
— Витенька-а-а! Родненьк-и-й! Ты верну-у-улся-я-я!!!
В следующую секунду он уже сидел на полу, обнимая бьющуюся в истерике сестру.
— Они… они сказали… что те могут вернуться… зе… земляки ихние… Так я тебя чуть не зарезала-а-а! Витеньк-а-а-а…
— Галька! Ну, ё-мое, а! И дома! Ну ладно, ладно тебе, не реви ты уж так. Ну, все хорошо, все вернулись, все кончилось.
— Витя-я-я-я…
— Ну хорош тебе, в самом деле! Как дите, ей-богу. Пошли в комнату что ль, а то сидим в темноте, как незнамо кто.
Он поднял с пола рыдающую сестру и отнес ее в комнату, сам при этом чуть пару раз не рухнув по пути. Многократно побитое тело настоятельно требовало покоя, а не таскания упитанных сестер по квартире. Хотя за эти несколько дней Галина похудела существенно — он почувствовал это сразу, как взял ее на руки.
Витек положил сестру на кровать и включил свет. И закусил незажившую как следует губу так, что на подбородок брызнула кровь.
Лицо сестры было сплошным синяком. Из надорванного уголка рта сочилась сукровица, перемешиваясь со слезами, струящимися из заплывших щелочек глаз.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
