Рев огромного существа заглушил даже звук огрызнувшегося выстрелом оружия, однако пуля, войдя в тронутую разложением плоть, не причинила нетопырю никаких существенных неудобств. Погибелью ему стало пороховое пламя, что вырвалось из дула. Прежде чем кровь упырей вернула его к жизни, труп нетопыря долго пролежал в алкогольной луже. Шерсть насквозь пропиталась пивом и моментально вспыхнула от произведенной выстрелом вспышки. За несколько мгновений чудовище превратилось в огромный визжащий факел, мечущийся в слепой агонии, пока наконец нетопырь не споткнулся и не рухнул в огненную запруду у него под ногами.
Готрамм не стал долго любоваться этой картиной. Активно перебирая руками, он лез все выше и выше. У самой дыры его встретили Брокрин и Турик. Лица обоих выражали крайнее недоумение. Заслышав рев пламени и звуки боя, дуардины бросились обратно к трюму. Готрамм гордо вручил свою ношу Брокрину, а Турик помог каперу выбраться на палубу.
– Был там сундук, – улыбнулся он. – Скагги задолжал извинение нашему бедолаге.
Брокрин окинул взглядом ларец, но его внимание быстро вернулось к пожару внизу.
– Что там произошло? – требовательно спросил он.
Готрамм затаив дыхание слушал рассказ Брокрина о его битве с нетопырем. Сейчас арканавт чувствовал, что настал его черед получать восторженную похвалу.
– Твой приятель захотел повторный поединок, – ответил Готрамм с широкой хищной ухмылкой. – Вот только смена противника ему ничуть не помогла.
– Подробности потом, когда выберемся отсюда, – покачал головой капитан. – Корабль после крушения с пожаром в придачу – не место для побасенок. И плохая усыпальница для дуардинов. Увы, более достойных похорон им теперь не видать. И каких бы богов ни чтили чуйтсеки, я надеюсь, дым принесет им дух Джангаса.
Напоминание о погибших охладило пыл Готрамма. Улыбка спала с лица, превратившись в гримасу боли. Его не страшили боевые раны, но пострадала его гордость, а это было для арканавта невыносимо. Не проронив больше ни слова, он последовал за Брокрином и Турином к свисавшей с «Железного дракона» лестнице. Лихорадочное карабканье из пылавшего трюма показалось ему куда легче неторопливого подъема на собственный корабль.
Троица вновь ступила на борт броненосца, и среди команды пронеслась волна оживления. Друмарк указывал вниз, на остов судна. Готрамм повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть: бесформенная туша нетопыря выбралась сквозь дыру на палубу. Чудовище являло собой громадный огненный шар, в котором невозможно было рассмотреть хоть какие-то черты, однако Готрамм тут же узнал подстреленного им монстра. Завывавший от невыносимых мучений живой факел сделал несколько неуверенных шагов. Затем нетопырь выпрямился, и воздух распилил разрывающий барабанные перепонки вопль, заставивший многих дуардинов зажать уши. Монстр повалился на палубу. Какая бы неестественная жизненная энергия ни подпитывала его силы, она истощилась окончательно.
Откуда-то издалека донеслось эхо его последнего вопля. Готрамм не сразу понял, что звук раздался несколько иной, словно одна и та же нота, только сыгранная на разных инструментах. И этим инструментом был горн. Кто-то ответил на предсмертный крик.
– С юга! – воскликнул Мортримм. – Челюсть Грунгни, да их там сотни!
Навигатор стоял на носу броненосца и сквозь подзорную трубу глядел в направлении, откуда донеся звук горна. Вскоре туда же повернулись все перископы и подзорные трубы на корабле, члены экипажа смотрели на то, что обнаружил Мортримм, и многие не сдерживались в выражениях.
Готрамм одолжил подзорную трубу у Хоргарра, и его взору открылось множество тощих горбатых падальщиков, подобных тем, с кем они сражались за разбитый броненосец. Чудовища выбирались из пещер и гротов и бежали по скалам. За упырями следовали монстры схожего вида, но гораздо более крупные и мускулистые. Он также заметил, как перепрыгивали со скалы на скалу или, расправив крылья, совершали короткие перелеты с места на место несколько нетопырей. Горн прозвучал вновь, и Готрамм заметил бледного падальщика в изодранной охотничьей одежде. Подле него стояло не поддающееся описанию уродливое существо и следило за передвижением голодной до свежего мяса орды, приглаживая длинными когтями свисавший с него некогда богатый, но ныне донельзя заношенный наряд.
Скагги опустил трубу и содрогнулся:
– Словно хозяин этих мест отправился со свитой на охоту.
Логистикатора вновь передернуло, когда он взглянул на ошейник, прикрепленный к поясу. В следующую секунду он швырнул ошейник на палубу. Скагги понял, кого местный лорд использовал в качестве гончих.
– Сражение с ними нам ничего не выиграет, – сообщил Брокрин команде, – только дополнительная трата боеприпасов и потеря времени. Пусть выживший сперва выздоровеет и все нам расскажет, а потом мы сможем вернуться и завалить бомбами их треклятые норы. С них причитается очень крупный долг отмщения.
Слова Брокрина заметно успокоили Скагги, на его остром лице в кои-то веки читалось почти счастье. Готрамм разделял его радость. Капер был не из тех, кто бежит от битвы, но ему не хотелось, чтобы произошедшая внизу потасовка повторилась с куда худшим соотношением сил.
Прежде чем Готрамм окончательно потерял плотоядную орду из виду, упыри заполонили остов корабля, провожая «Железный дракон» жутким воем. Броненосец набирал высоту, спеша присоединиться к фрегатам, что ждали над Чревом ящера возвращения собратьев.
Глава 5
Над многовековыми холмами Сумрачной дали тянулся до самых небес огромный каменный пик. Он появился не в результате естественных природных процессов, таких как движение плит или эрозия: шпиль был сотворен благодаря чародейству, сильному и древнему. Наичернейшая магия придала пику его форму: неприступно острый, он возвышался на тысячи футов, и его сверкающие скалистые склоны закручивались в спираль. Гору подняли из недр земли, чтобы она служила цитаделью зла, и она стояла как памятник, сохранившийся с эры тьмы, когда царство Хамона крепко держала когтистая хватка Хаоса. Сапфировый дворец – так ее называли адепты тайных знаний и нечестивого чернокнижия, которые одни только позволяли взору смертных познать величие горы и открывали доступ в ее мрачное нутро.
У самой вершины бастиона, глубоко внутри за толщей камня скрывалась сеть пещер – святилище, что на протяжении столетий было пристанищем самых злых чародеев. Служило оно дьявольским логовом и поныне.
В десяти углах просторной пещеры висели крупные светильники, озарявшие святилище мистическим светом, который отражался от вырезанных на полу магических символов. В центре девяти концентрических кругов, в окружении девяти черных, слепленных из жировоска свечей стояла бесформенная фигура в темной мантии.
Кхорам закатал рукав и надавил кинжалом на мутировавшую руку. Гомункул боязливо запищал что-то ему в ухо, но чародей начал углублять рану. Слой за слоем отделялась скользкая плоть, сочась полупрозрачной субстанцией, скорее походившей на демонический гной, нежели на кровь простых смертных. От боли, что бросала в дрожь все тело, Кхорам заскрежетал зубами и плотно зажмурил глаза.
