Артан хотел, чтобы Сесилия немного вкусила от страсти, вспыхнувшей между ними; он надеялся, что потом, когда она узнает, зачем он пригласил ее на встречу, это смягчит ее гнев. Однако сейчас он вдруг понял, что их взаимное влечение было более сильным, чем ему прежде казалось. И все же он сумел сдержать себя и не утратил контроля над ситуацией. Артан решил, что должен доставить удовольствие девушке, но не более того. Правда, он не делал такого со времен ранней юности, когда занимался любовными играми с Мэтти, дочерью кузнеца. Кузнец был мужчиной огромного роста и немалой силы, и Артан опасался, что отец Мэтти порвет его в клочья, если он лишит девушку девственности. Но на сей раз Артан делал это для того, чтобы уберечься в дальнейшем от ненависти Сесилии. Он осознавал, что страшится ее ненависти и гнева даже больше, чем когда-то кулаков здоровенного кузнеца.
Наконец Сесилия громко вскрикнула, и по телу ее словно пробежали судороги. Она крепко сжала руки Артана и выкрикнула его имя. Он заглянул ей в лицо и залюбовался ею – никогда еще ему не доводилось видеть столь прекрасное зрелище, как Сесилия в момент наивысшего наслаждения. А его имя, слетевшее с ее губ, казалось ему чудесной музыкой. Он принялся покрывать тело девушки жаркими поцелуями, а затем повалился рядом с ней на траву. Артан надеялся, что ему не придется ждать слишком долго, прежде чем он наконец сможет по-настоящему насладиться близостью с Сесилией. «Если уж я получил такое удовольствие от детских любовных игр с этой девушкой, то настоящее соитие, наверное, убьет меня», – подумал он с улыбкой. Тут он вдруг вспомнил о том, что ему предстояло сейчас сделать, и улыбка его тотчас же померкла.
Сесилия же медленно приходила в себя, с трудом выбираясь из сладостного забытья, в которое была погружена. Ей казалось удивительным, что мужчина, лежавший сейчас с ней рядом, сумел доставить ей такое необыкновенное удовольствие. Тело Сесилии все еще хранило тепло нахлынувших на нее волн блаженства. Она осознавала, что должна ужасно стыдиться того, что произошло – по крайней мере, испытывать смущение, однако она чувствовала себя в эти мгновения по-настоящему счастливой и ничего не могла с собой поделать. По правде говоря, она сейчас могла думать только об одном: когда же они с Артаном снова смогут заняться этим?
Тут Артан протянул к ней руку и приподнял ее. Сесилия заморгала и энергично протерла глаза – ей не хотелось терять ни минуты драгоценного времени, которое она могла украдкой провести с сэром Артаном. О, у них было слишком мало времени! Она несказанно огорчилась, увидев, что он уже надел рубашку. Ей очень нравилась его грудь – нравились твердые мускулы и смуглая кожа. Завязывая шнуровку на корсаже, она чуть покраснела, подумав о том, как долго пролежала на траве с выставленной на обозрение грудью. Шевельнувшись, она с разочарованием обнаружила, что на ней уже были ее панталончики. Неужели она заснула и проспала слишком долго? Неужели их свидание подошло к концу?
Внезапно она сообразила, что Артан так и не овладел ею по-настоящему. Хотя ей не слишком много было известно об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, одно она знала точно: это делается вовсе не пальцами, а той частью тела, которая у мужчин между ног. Но почему же Артан не сделал этого? Он ласкал ее и целовал, а самого главного так и не сделал… Почему? Ведь она пришла к нему на свидание среди ночи только потому, что желала подарить ему свою невинность. Да, она желала этого и была готова к любым последствиям своего поступка. Но Артан не взял ее девственность, и от этого ей почему-то сделалось не по себе. Да, как ни странно, но она очень огорчилась.
– Артан, ты еще не закончил, – тихо сказала Сесилия, внимательно посмотрев на него.
– Нет, закончил. – Он помог ей подняться, а затем привлек к себе.
Однако в этом его объятии не было той теплоты, что была раньше, и Сесилия еще больше встревожилась.
– Нет-нет, ты этого не сделал, – возразила девушка; в эти мгновения она нисколько не смущалась из-за того, что говорила с Артаном так откровенно. Более того, у нее возникло чувство, что ее каким-то образом обманули.
Артан же пристально посмотрел на нее и сказал:
– Но вы же помолвлены, дорогая.
– Когда я пришла сюда, я отдавала себе отчет в том, что помолвлена. И вы, когда пригласили меня сюда, тоже об этом знали.
– Я не хотел, чтобы вы страдали из-за того, что встретились со мной.
– Но я ведь сама так решила, правда? Если вы ничего такого не хотели, тогда почему же пригласили меня сюда?
– Ах, милая, я хотел. Очень даже хотел. Так сильно, что чувствовал боль от желания. Но сейчас не самое подходящее для этого время.
– Почему?
– Потому что я собираюсь похитить вас.
Глаза девушки широко раскрылись. Она в изумлении уставилась на Артана, еще не до конца осознавая, что означают его слова. Сесилия была так поражена, что даже не пыталась сопротивляться, когда Артан обмотал ее руки обрывком ткани, а затем связал их какой-то на удивление мягкой веревкой. Когда же девушка наконец-то пришла в себя и готова была запротестовать, он заткнул ей рот кляпом. После этого он усадил ее на землю и связал ее щиколотки.
Подобрав с земли узелок с провизией, что принесла с собой девушка, Артан стал привязывать его к седлу. Сесилия же в недоумении уставилась на веревки, которыми ее связали; ей казалось, что все происходящее – это какой-то странный сон и что она по-прежнему лежит на траве в объятиях Артана. Но уже через несколько мгновений она вынуждена была признать, что действительно связана по рукам и ногам. И тут до нее стало доходить, что все происходившее до этого было обманом. Артан пригласил ее сюда вовсе не потому, что испытывал к ней какие-то чувства. Оказывается, он заманил ее на берег ручья, чтобы связать ее и силой увезти с собой в Гласкриг. Боль от того, что она узнала горькую правду, была слишком велика, и Сесилия едва удерживалась от слез.
О Господи, какой же дурочкой она была! Она оказалась глупенькой девчонкой! И хуже всего то, что она даже не могла обвинить этого человека в том, что он опутал ее паутиной сладкой лжи и изощренной лести, чтобы вскружить ей голову. Ему не понадобилось прибегать к подобным уловкам. Очевидно, он прекрасно понимал, что сможет безо всякого труда подчинить ее своей воле. Именно это – ужаснейший удар по ее самолюбию. Увы, ее ввели в заблуждение страстные поцелуи сэра Артана и непоколебимая вера в его честность.
На какое-то мгновение Сесилия испугалась за свою жизнь, но паника тут же сменилась подавленностью. Ей оставалось утешаться лишь тем, что этот человек действительно воспитывался у ее дяди. Слишком много подробностей он рассказывал о жизни дяди и о Гласкриге. Следовательно, хотя бы в этом ему можно было доверять. И несмотря на все его вероломство, несмотря на его гнусное предательство, Сесилия по-прежнему не могла поверить, что Артан способен обидеть женщину.
Было также ясно, что он не собирался использовать ее в своих корыстных интересах. Но почему же он сделал это?.. Сесилия злилась на себя из-за того, что по наивности безоговорочно поверила этому человеку. Что ж, больше он ее не проведет. Как только ей представится благоприятная возможность, она воспользуется ею и сбежит.
