Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Я бросила руку нахала и резко повернулась.
В дверях с застывшим лицом стоял Дитер, брошенный жених Фели.
– Дитер! – завопила я и бросилась к нему, мечтая обнять его изо всех сил.
Повисла тишина.
Мужчины уронили руки, как будто пытаясь нащупать кобуру пистолета, и уставились на Дитера.
Дитер неотрывно смотрел на них.
А потом в противоположной части зала начал зарождаться вопль, сначала низкий и тихий, как очень далекая воздушная сирена, потом все выше и выше, до резкого крика.
Потрясающее вокальное представление.
– Дитерррррррр!
Вопль Фели прострелил меня навылет, как пуля сорок пятого калибра. А потом она сбила меня с ног, проносясь мимо.
Секунда – и они слились в объятиях.
Судя по всему, все прощено.
Хотя мне ужасно хотелось поболтать с Дитером, я решила оставить влюбленных голубков наедине. Они давно не виделись, так что им явно хочется обмениваться слюной, пока их не застигнут на месте преступления или пока они не умрут от насыщения.
В химии термин «насыщение» означает состояние максимальной концентрации раствора, когда все компоненты связаны, и это состояние зависит от температуры и давления.
Я бы и сама не придумала лучшее определение. Просто отвратительно. Не хочу на это смотреть.
Я беззаботно вышла из дверей, насвистывая «Влюбленный с милою своей» из пьесы Шекспира «Как вам это понравится» на мотив Томаса Морли. Но вряд ли они меня услышали.
Снаружи царили тишина и спокойствие, идеальный английский день. Кругом ни души – и на улице, и на церковном кладбище.
Я прошла мимо затейливой вывески «Дуб и фазан, собственность Арвена Палмера» и оказалась на заднем дворе трактира, замеченном мной из окна спальни.
– Убирайся! – послышался голос.
Я повернулась и увидела Даффи, устроившуюся в беседке с записной книжкой и карандашом. Не заметила ее.
– Убирайся, – повторила она.
– Сама убирайся, – ответила я. – Я не твоя рабыня.
И я показала ей язык.
– Дура, – отрезала она и вернулась к своему занятию.
– Дитер вернулся.
– Я знаю. Он пришел сюда, я его видела. И сказала, где найти Фели.
– Я рада. Скучала по нему.
Даффи ничего не ответила – верный знак, что она тоже скучала.
– Что ты пишешь? – поинтересовалась я.
– Не твое собачье дело, – отозвалась Даффи.
Она поднабралась довольно колоритных американских ругательств у Карла Пендраки – одного из ухажеров Фели, судя по сегодняшней ситуации, невезучих.
– Ах вот вы где, милочка! – воскликнула миссис Палмер, ворвавшись в сад с подносом в руках. Она несла стакан молока и аккуратную стопку огуречных сэндвичей.
Я уже начала было улыбаться и протянула руку за угощением, когда жена хозяина прошла мимо меня и поставила поднос перед Даффи.
– Я думала, вы еще в комнате, и сначала пришла туда, – продолжила миссис Палмер, покачав головой.
Мне очень захотелось треснуть ее горячей сковородкой по голове.
– Тоже хочешь, милочка? – миссис Палмер повернулась ко мне, вопросительно вздымая брови.
Она явно не выучила урок.
– Нет, спасибо, – выдавила я, отрицательно качая головой.
– Все еще болит голова? – посочувствовала она.
Я кивнула.
– Ладно, как хочешь, – сказала она и ушла.
– Тебе необязательно это делать, знаешь ли, – проворчала Даффи.
– Делать что? – по привычке переспросила я.
– Превращаться в чудовище, когда тебя называют «милочка». Фокус-покус. И пуфф! Монструозная Флавия.
– Я не знаю, что такое «монструозная», – заметила я, хотя кое-что подозревала.
– Это значит, что ты страшилище. Бука, злюка, образина, чучело, поганка, в общем, идиотка.
По опыту я знала, что лучше позволить Даффи продемонстрировать все ее познания в области экзотических ругательств. Со временем она утомится и замолчит.
В ожидании я изучала свои ногти, которыми теперь страшно горжусь. Я наконец поборола привычку сгрызать кератин до самого основания и умудрилась отрастить набор гладких аккуратных когтей, достойных юной девы.
– У тебя появилась подруга, – заметила я, когда Даффи устала шевелить челюстями.
– М-м? – удивленно прогудела она.
– Миссис Палмер. Она твоя ручная собачка. В отличие от меня.
Даффи протяжно фыркнула – продолжительный и жуткий процесс, задействующий ее гайморовы пазухи.
– Она поэтесса, и ее печатают, – заявила Даффи. – Ее стихотворения выходили в «Новом гражданине» и «Блэквуде»[13]. Она бывала у Ситвеллов[14], бог мой! И что ты на это скажешь?
– Надеюсь, ей нравятся синие коровы, – сказала я.
– Сэр Джордж Ситвелл покрасил своих коров в сине-белые полоски, чтобы они лучше смотрелись на фоне зеленых пейзажей. По крайней мере, так мне рассказывала жена викария. «Великий триумф эстетики над здравым смыслом, – сказала Синтия. – Удивительно редкая вещь в наши дни».
– Кроме того, – Даффи понизила голос до возбужденного шепота и начала оглядываться в поисках подслушивающих, – она автор «Колыбели мидий».
– Ой-ой-ой, – отозвалась я.
– Ты такая невежда! – выплюнула Даффи. – «Колыбель мидий» стала литературной сенсацией. С момента публикации она входила в списки всех книжных премий, но никто так и не смог выяснить, кто автор.
Она закрыла глаза и процитировала:
Он горничноюНайден былВ постели поутру:С гримасой страхаНа челеОстывшийБледныйТруп.Даффи вздрогнула.
– «Блестящая, леденящая душу поэзия, – так написали в «Таймс». – Фольклорный наив, но это лишь усиливает впечатление». Джеймс Эгейт охарактеризовал так: «Свежо, откровенно, архетипично». А Джордж Бернард Шоу в шутку заявил, что это он сам написал эту вещь от лица деревенской девушки.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
