— Ну, и кто же из нас проворнее?
Но девушка упрямо сжала губы, отказываясь признать поражение. Ранд продолжал игру, ощущая пальцами тепло ее тела под простым домотканым платьем. Осмелев, он начал поглаживать обнаженную шею Лианны, зарываясь в шелк светлых волос. Ее кожа была гладкой, как слоновая кость, и сияющей, как жемчужина. Чувствует ли Лианна жаркую волну его желания, знает ли она, как близок он к тому, чтобы дать выход своей страсти?
Внезапно Ранда охватило чувство раскаяния: ведь он предназначен для другой. Как же быть с его клятвами на верность, рыцарскими идеалами? В присутствии Лианны все это теряло смысл. Его сердце отказывалось подчиняться рассудку.
Ранд больше не мог сдерживать себя, осторожные прикосновения постепенно перешли в жадные ласки. Его пальцы исследовали все изгибы стройного тела, словно стараясь запечатлеть в памяти ее образ.
С губ девушки сорвался неясный звук, похожий на сладкий стон.
— Ну, кто из нас быстрее? — опять спросил Ранд, изо всех сил стараясь не выдать себя голосом. — Кто?
— Ты… о, ты, — выдохнула Лианна, не понимая, что с ней происходит.
В ту же секунду Ранд отпустил ее запястье, но и не думал прекращать свои томные ласки. Он с нежностью всматривался в тонкие черты лица девушки, словно вбирая в себя его красоту, сияние ее глаз.
— Ничто так не опьяняет, — прошептал Ранд, — как одержанная победа.
— Ты вел нечестную игру, — задыхаясь, ответила Лианна.
— Когда дело касается тебя, я готов нарушить все свои клятвы, — признался он.
Ветер пригнал облака, и на лицо девушки легла тень, окрашивая ее глаза в цвет темного серебра. Она пошевелилась, пытаясь освободиться, вызвав новую волну желания в его теле.
— Лианна, — произнес Ранд охрипшим голосом. — Я постоянно думаю о тебе с того момента, как мы встретились, — он прикоснулся губами к ее пылающему встревоженному лицу. — Ты заставляешь меня забыть все, что было до встречи с тобой, забыть, кто я есть на самом деле.
Лианна глубоко, мечтательно вздохнула, Ранд поймал этот вдох своими губами, впитывая его сладостный нектар. Не считая Джастин, он не часто обнимал и целовал женщин, но теперь твердо знал, что никто не смог бы завладеть его душой так, как Лианна.
Она лежала перед ним наивная и доверчивая, свежая, как утренняя роса, и одновременно окутанная какой-то тайной. Ее губы были похожи на влажный бархат, а тело заключало в себе что-то совершенно недоступное его пониманию.
Ранд страстно желал Лианну, жаждал узнать всю, до конца, сорвать с нее покровы неизвестности, сбросить их один за другим, как лепестки маргаритки.
«Безумие, — подумал он, осыпая жадными поцелуями ее лицо и волосы. — Безумие поддаваться запретному чувству». Но как же хотелось ему нарушить все запреты! Его рука осторожно коснулась груди девушки. Лианна не сопротивлялась, только молча смотрела на Ранда, как бы вопрошая о чем-то, ее полураскрытые губы были влажными, полными любовного томления…
— Нам лучше вернуться, — неохотно проговорил Ранд.
Она тоскливо взглянула на него потемневшими глазами.
— Почему?
— Потому что ты забавная маленькая девушка, которая обожает стрельбу из пушек и постоянно подвергает испытаниям мои убеждения, а я — рыцарь, который бродит там, куда его заносит ветер странствий, — он старался говорить беззаботным тоном, помогая Лианне подняться. — Неужели мама не научила тебя избегать общения с незнакомыми мужчинами?
— Я — сирота, а ты не кажешься мне незнакомцем, — спокойно возразила девушка, но Ранд заметил знакомую боль в глубине ее удивительных серебристых глаз.
Он опять прижал Лианну к себе, в который раз поражаясь ее хрупкости, и прошептал:
— Я не хочу обидеть тебя.
— Ты никогда не сможешь обидеть женщину. Ты ведь сам так сказал, — доверчиво улыбнулась она, приникнув щекой к его груди.
Желание вспыхнуло в Ранде с новой силой, и только чувство вины помогло погасить его. Скоро, совсем скоро Лианна узнает всю правду и навсегда потеряет веру в своего рыцаря.
Медленным шагом они двинулись назад к своим лошадям, вернувшись к обычным дружеским отношениям, которые — один Ранд знал об этом — продлятся несколько дней, а, может быть, и несколько часов.
Ранд показал Лианне гнездо выпи, в котором лежало четыре коричневых в крапинку яйца, она — отложения известняка и разрушенный римский акведук[23]. Он сплел венок из первых весенних цветов и травинок и водрузил ей на голову. Лианна соорудила рогатку из ветки ясеня и показала, как стрелять из нее камешками на расстоянии пятидесяти шагов.
При виде самодельного оружия Ранд нахмурился и, заткнув рогатку за пояс, схватил Лианну за руку.
— Ты невозможна!
— Я практична!
— Ты красивая.
— Не говори пустых слов о моей внешности. Для меня намного важнее, чтобы ты восхитился моим мастерством в стрельбе.
Ранд усмехнулся.
— Интересно, в Буа-Лонге все такие кровожадные, как ты?
— Есть и похуже, — обиженно проговорила Лианна и отвернулась.
«Неужели она имела в виду владелицу замка?» — подумал он, наблюдая, как девушка отвязывает свою лошадь, и в его душу закралось тревожное предчувствие. Схватив Лианну за плечи, Ранд повернул ее лицом к себе.
— Признайся, твоя госпожа накажет тебя за то, что ты взяла лошадь? — с тревогой спросил он.
Девушка смутилась, затем в глазах появился лукавый огонек.
— Конечно же, нет, — слегка покраснев, ответила она.
Ранд с облегчением вздохнул и чмокнул ее в щеку.
— Ты вернешься? — тихо спросила Лианна.
Он судорожно сглотнул.
— Я не знаю…
— Ты уезжаешь? Собираешься продолжить путешествие?
— Мои планы… еще не определились.
Лианна с готовностью кивнула, словно знала, что то, что происходит между ними, зыбко и неопределенно, и ни о чем нельзя говорить с уверенностью.
— Если смогу, я приду после полудня, в час, когда сюда слетаются вальдшнепы, — серьезно сказала она.
Страстно желая, чтобы во всем мире остались только они вдвоем, Ранд прижал Лианну к себе и впился в ее губы долгим поцелуем.
Но когда он сел на коня и, помахав ей на прощание рукой, поскакал прочь, то уже знал, что не вернется к кресту Святого Катберта. Радость мимолетных встреч с Лианной не стоит той боли, которую она испытает, узнав об истинной цели его приезда.
* * *
Ранд в одиночестве сидел на берегу, с тоской наблюдая за бесконечными набегами волн. Ему хотелось выбросить из головы все мечты о Лианне и утопить их в море, а самому стать прежним беспечным Рандом, не ведающим душевных мук. Она сделала его слишком ранимым, слишком чувствительным, а эти качества могут оказать плохую услугу, когда придет время жениться и стать хозяином Буа-Лонга.
