* * *
Через пятнадцать миль дорога раздваивалась. На запад шла Райс-авеню с полями клубники Окснарда, складами и заправками, на восток – Лас-Росас-роуд, где за сельскохозяйственными угодьями Камарильо находился сам этот чистый, яркий город. Повернув на восток, Грейс разогнала «Астон Мартин» до семидесяти миль в час и промчалась мимо полей с артишоками, перцем и томатами. Когда показался деловой район Камарильо, она снизила скорость, потому что это место копы использовали для выписки штрафов.
И точно – прямо за деревянным навесом стояла патрульная машина.
На скорости на пять миль ниже максимальной разрешенной Блейдс миновала два перекрестка и по эстакаде въехала на шоссе 101.
Снова выбор: север или юг. Она повернула на юг – якобы случайно.
А вот и нет – выбор был совсем не случайным. Но Грейс поняла это только после того, как проехала двадцать миль.
Через час после выхода из дома она вернулась в офис.
* * *
Без людей домик выглядел стерильным и бесстрастным, и это успокоило доктора Блейдс.
Безопасное место. Здесь она сама устанавливает правила. Отсюда она может еще раз позвонить в телефонную службу, и ее не примут за невротика, потому что она будет ответственным профессионалом, который делает свою работу.
Грейс с трудом выждала пять минут, прежде чем снять трубку телефона, поскольку считала, что должна проверить себя – последние полтора дня были… другими.
Изменения требуют адаптации.
Никаких сообщений, ни от Эндрю Тонера, ни от других пациентов. Но свой телефон, начинающийся с 213, оставил детектив Хенке – и просил перезвонить.
– Он сказал, в чем дело? – спросила психотерапевт оператора.
– Нет, доктор. Только не он, а она.
* * *
Грейс не нашла Хенке в «Фейсбуке» и ввела ее данные в поисковик. Единственным упоминанием об этой женщине была статья трехлетней давности в «Дейли ньюс» о полицейской облаве в Северном Голливуде. Детектив Элин Хенке назвала аресты «кульминацией длительной совместной работы подразделений полиции Лос-Анджелеса, окружного прокурора и шерифов округов».
Вероятно, Хенке выбрали для общения с прессой потому, что ей можно было доверять, она хорошо относилась к средствам массовой информации и владела бюрократическим языком.
Три года назад Хенке работала в Северном Голливуде. Сегодня номер ее телефона указывал на центр города.
Должно быть, это пациентка, которую кто-то направил к Грейс. У нее не было знакомых в центре, но время от времени к ней обращались прокурор или секретарь из офиса окружного прокурора и просили принять пациента.
Простите, детектив, но я в отпуске.
Или нет. Посмотрим, что нам скажет Элин.
Врач набрала номер. Ответил приятный молодой голос:
– Детектив Хенке.
– Это доктор Грейс Блейдс. Вы мне звонили
– Спасибо, доктор, что перезвонили. – Тон детектива был неожиданно серьезным.
– Если вы на консультацию, то в ближайшие две недели меня не будет, но если дело срочное…
– На самом деле, – сказала Элин, – я позвонила вам из-за убийства, которое произошло в центре города этой ночью… А если точнее, то рано утром. Жертва – белый мужчина лет тридцати пяти, без документов, что для нас хуже всего. Вот тут я надеюсь на вашу помощь, доктор. Когда тело привезли в морг и раздели, в левой туфле обнаружилась ваша визитная карточка.
– В туфле? – повторила Грейс, стараясь унять дрожь в голосе.
– Странно, правда? Описание внешности вам о чем-нибудь говорит?
Волны тошноты и головокружения, мучившие Блейдс с прошлой ночи, сменил внезапный, пронзительный приступ… отчаяния?
Реальность догоняла сигналы, которые подавало ей тело.
– Вы можете описать его подробнее? – попросила психотерапевт, скрывая волнение.
– Ну хорошо, – сказала Хенке. – Значит… каштановые волосы, голубые глаза, одет в твидовую спортивную куртку «Харрис» и брюки защитного цвета… коричневые туфли. Никаких особых примет, но ничего не поделаешь. Жаль, что не у всех есть татуировки.
– Я не уверена, – сказала Грейс. Конечно, уверена! – Но возможно, это пациент, который приходил ко мне вчера вечером.
– Имя?
– Если это не он, я обязана соблюдать конфиденциальность.
– Ага. Я могу прямо сейчас отправить вам фотографию по электронной почте. Обещаю выбрать лучшую. Не вешайте трубку. Готовы, доктор?
– Конечно.
Блейдс продиктовала электронный адрес.
Через несколько секунд ужасная правда появилась на экране ее компьютера. Красивое лицо Эндрю крупным планом, расслабленное и посеревшее после смерти. Ни крови, ни ран – возможно, все повреждения ниже шеи.
– Он назвался Эндрю Тонером. Сказал, что приехал из Сан-Антонио, штат Техас, – сообщила врач.
– Сказал? У вас есть основания сомневаться в его словах?
Возможно, его настоящее имя Роджер. Или Беано. Или Румпельштильцхен.
– Нет… Я просто… потрясена. На самом деле шокирована. Он пришел ко мне в шесть вечера. Через пятнадцать минут ушел.
– Довольно короткий сеанс, да? – спросила Хенке. – Я имею в виду, для психолога. Разве что он пришел за рецептом… Хотя вы, психиатры, не выписываете лекарств, так?
– Мистер Тонер ушел раньше.
– Могу я спросить почему?
– Это был первый сеанс, и такое случается.
– Он записался на второй?
Дотошная Элин.
– Нет.
– Из Техаса, – сказала Хенке. – Довольно далеко ездить на лечение.
– Точно.
– Что еще вы можете рассказать о мистере Тонере?
– К сожалению, ничего.
– Он мертв, доктор, и вы можете не беспокоиться по поводу конфиденциальности.
– Дело не в этом, – возразила Грейс. – Я видела его один раз, причем не очень долго.
На самом деле дважды, но углубляться в это нет смысла, Элин.
Психотерапевт почувствовала, что теряет равновесие, хотя она сидела в своем рабочем кресле. Голова у нее покачивалась, словно перезревший фрукт на хлипкой ветке. Она уперлась ладонями в крышку стола, чтобы не упасть.
– Ладно, – сказала Хенке. – На данный момент вы – это все, что у меня есть. Вы не против, если мы еще немного поболтаем? Я тут, неподалеку.
Убийство произошло в центре. Почему Элин находится в Западном Голливуде? Разве что считает Грейс… как там выражаются в полиции… подозреваемой?
Последний человек, видевший Эндрю живым. Несомненно.
