Время не только необратимо, но и ограничено. Например, день, который я мог бы провести с интересом, наполнить чем-то важным, уже закончился и был потрачен впустую. «День прошел, как и вообще-то проходят дни, я убил, я тихо сгубил его своим примитивным и робким способом жить»[39], — признавал немецкий писатель Герман Гессе. Казалось бы, ничего, настанет другой. Но все дело в том, что времени у нас в запасе не так много и никто не может гарантировать даже наступление завтрашнего дня.
Конечно, чувство вины неизбежно. «Небытие присутствует даже в том, что человек считает своими лучшими поступками, оно не дает человеку достичь совершенства»[40], — считал Пауль Тиллих. Даже если бы мы всегда поступали правильно, ограничения мира вносили бы свои коррективы в наши поступки, порой искажая их результат до совершенно противоположного желаемому.
Поблагодарим наше чувство вины
На одной конференции после доклада, в котором, как мне казалось, я хорошо раскрыла сущность переживания вины, мне задали вопрос, который поначалу меня ошеломил: «А нельзя ли вообще обойтись без вины? Недостаточно ли простого понимания того, что хорошо, а что плохо? Зачем вообще это чувство, если я могу на рациональном уровне понять, что нужно делать, а что нет?»
Этот вопрос задал человек, не имеющий отношения к психологии, но «отказаться» от вины призывают нас и многие современные психологи. Я всерьез задумалась над тем, как лучше на него ответить.
Действительно, зачем нужна вина?
К сожалению или к счастью, жизнь очень многогранна и непредсказуема, а некоторые ситуации представляют собой труднейшие моральные дилеммы.
Запутавшемуся человеку порой не может помочь ни один довод разума, ни один закон из тех, которые он знает, ни один авторитет. Единственный путь – это прислушаться к себе, к своей совести, за которой стоит сам Господь Бог.
Это не значит, что мы должны «идти на поводу» у чувства вины, ведь оно, как мы теперь знаем, может сообщать нам об очень разных вещах. Нужно размышлять над этим посланием, обращаясь к Богу. Но если бы мы не слышали самого послания, то размышлять было бы просто не о чем.
Слушать себя – единственное, что остается нам в трудных противоречивых ситуациях. «Только совесть, – писал Виктор Франкл, – может как бы согласовать „вечный“, всеобщий моральный закон с конкретной ситуацией конкретного человека. Жизнь по совести – это всегда абсолютно индивидуально-личная жизнь в соответствии с абсолютно конкретной ситуацией, со всем тем, что может определять наше уникальное и неповторимое бытие. Совесть всегда учитывает конкретность моего личного бытия»[42].
Сделать вывод о пользе вины меня заставили также исследования, проведенные над психопатами. Иногда в нужности чего-либо намного легче убедиться, если это «что-то» совсем отсутствует.
Оговорюсь, что у слова «психопат» много значений. Например, в отечественной традиции с его помощью обозначают какую-то грубую патологию характера человека, которая распространяется на все сферы его жизни, вызывает большие проблемы в общении, мучая и самого психопата, и тех, кто его окружает. Есть множество видов психопатии, они бывают очень разными[43].
Но у слова «психопат» есть и другое значение, в котором его употребляет известный исследователь Роберт Хаэр в своей книге «Лишенные совести: пугающий мир психопатов». Тех психопатов, о которых говорит Хаэр, многие называют социопатами.
Кто они такие? По словам Хаэра, это «социальные хищники, которые очаровывают, используют в собственных целях людей и безжалостно пробивают себе дорогу, оставляя за собой широкий след из разбитых сердец, несбывшихся надежд и пустых кошельков. Начисто лишенные совести и сочувствия, они берут, что хотят, и делают, что нравится, нарушая при этом общественные нормы и правила без малейшего чувства вины или сожаления»[44]
Это люди, которые не умеют сочувствовать, испытывать любовь и привязанность. Они не знают, что такое стыд, не знакомы с застенчивостью, не испытывают тревоги и страха (или испытывают в «смазанной» ограниченной форме), им неведомы глубокие страдания. Психопаты никогда не мучаются совестью, не чувствуют вину. И редко бывают способны к долгой упорной работе.
Неудивительно, что они часто становятся насильниками, убийцами, педофилами. В лучшем случае такие люди занимаются грабежами, мошенничеством, шантажом, махинациями, становятся альфонсами. Абсолютно «чистых на руку» психопатов, вероятно, не существует: даже если они не совершают действий, зримо противоречащих Уголовному кодексу, они почти всегда обманывают, предают, ставят подножки, занимаются психологическим насилием – и все это без малейших угрызений совести.
По данным Роберта Хаэра, двадцать процентов заключенных являются психопатами, и именно на психопатах лежит ответственность за совершение более чем пятидесяти процентов тяжких преступлений.
Скорее всего, психопатия – это врожденная патология, и никакое воспитание не сможет изменить личность такого человека. Дети-психопаты, выросшие в семье совершенно нормальных, гуманных и любящих родителей, с детства отличаются особой жестокостью и антисоциальным поведением. Они занимаются воровством, издеваются над более слабыми детьми, убивают животных, и родители ничего не могут с этим поделать.
«Недавно одна моя коллега, работающая в психиатрической больнице, рассказывала о четырнадцатилетней девочке, которая убила соседку, разозлившись на какое-то ее замечание. Девочка нанесла пожилой женщине 167 ножевых ранений. Психологи, работавшие с подростком, обратили внимание, что она совершенно не жалеет о случившемся. Более того, девочка призналась, что остановилась только потому, что устала рука. Ей было только немного жаль, что из-за произошедшего она теперь вынуждена проводить время, скучая в больнице.
