— Да.
— Точно, вспомнил. Сейчас вместе посмотрим, подключай его к компу.
Болвана подключили к компьютеру, ввели ключевое слово "кабак", нажали enter. Компьютер стал находить соответствующие ключевому слову эпизоды по сотне-полторы в секунду.
— Да-а. Любил в той жизни Болванчик повеселиться… Ладно, иди, отдыхай, я за смену найду нужный эпизод. А приказ пока удали.
Только к концу смены начальник смены дурилки отыскал нужный эпизод: Рыжий и Болван в кабаке обсуждали идеи грядущей приватизации.
— Надо бы их — Болвана и Рыжего — сконнектить, может, Рыжий и проснётся, — устало подумал нач. смены, и записал это своё предложение в оперативный журнал.
Очередной начальник смены дурилки оказался бывшим человеком осторожным: сам коннектить этих двоих бывших не стал, а доложил начальнику дурилки. Тот распорядился так: подождать ещё неделю, а потом, если Рыжий за это время не проснётся, — сконнектить его опилки с Болвановыми (так на жаргоне дурилки назывались мозги бывших людей).
Результат коннекта превзошёл все ожидания. Рыжий резво вскочил и с воплем "Епифанушка" бросился обнимать спящего Болвана. Тот тоже проснулся, и объятия перешли в лобзания. Пришлось снова обоих усыпить. Рыжего отправили на доработку. Напечатали новый приказ о назначении Болвана на должность посыльного УТС. Болвана разбудили, выдали приказ и спецодежду и отправили в УТС.
В УТС Болвана оформили посыльным, он весь день разносил документы, куда велели. А в конце рабочего дня напросился на приём к начальнику УТС. Находясь в хорошем настроении, тот Болвана принял. Болван протянул ему пять исписанных листов бумаги…
— И когда написать успел, ведь весь день посыльным бегал? — удивился начальник.
Удивление перешло в брезгливость, когда начальник стал читать Болвановы каракули. Болван предлагал создать при УТС дочернее предприятие "УТС-Инвест", с его, Болвановой долей в 77 долларов и акционировать УТС для улучшения его работы, а с вновь поступающих бывших людей брать деньги за услуги. За некоторые услуги, вроде предоставления отдельной палаты, сиделки и т. п…
— И откуда такие дураки берутся?… — размышлял начальник УТС — Надо его усыпить, и надолго. А надолго можно только по собственному желанию… Надо сделать, чтобы захотел… Что там у него на Родине сейчас творится?
Начальник УТС набрал на клавиатуре код города и уставился в монитор. Увиденное показалось ему достаточным для возникновения у Болвана собственного желания.
— Болван, Вы подали ценное предложение. Оно будет рассмотрено. Не хотите ли посмотреть, как идут без Вас дела в Вашем родном городе?
— Конечно, хочу.
— Сегодня рабочий день уже закончился. Придите ко мне завтра за час до окончания рабочего дня.
— Будет исполнено.
Начальник УТС задумался. Инструкция предписывала перед усыплением по собственному желанию сохранить полный дамп памяти усыпляемого. Епифана усыпили ненадолго, подключили к его опилкам компьютер и сбросили в него дамп Епифановых опилок. После этого была запущена программа, преобразующая Епифанову память в зрительные и звуковые образы.
Начальника УТС интересовало, как провинциальный финансист оказался в Москве, в окружении Президента. И он стал смотреть преобразованный дамп.
… Так, женился ещё студентом… Поднажился на бартере… Начал прихватизировать завод под себя… Вот он, искомый эпизод.
В Москве Епифану предложили: либо роднишься с будущим президентом, либо отдаёшь большую часть акций твоего завода, либо — на нары. В Епифановой репе вертелась песня перестроечных времён: "Или деньги всерьёз, или счастье всерьёз…". Епифан, для приличия немного подумав, выбрал первое.
Он развёлся с женой и женился, на ком велели, сделать это было несложно: кандидатка в новые жёны олигарха уже была пристроена к нему в управление завода. Бывшая сдуру подала в суд на раздел имущества, требуя половину акций.
Суды уже были куплены Епифаном, как и газеты с телевидением, и бывшая не получила ничего, кроме 650-долларовых алиментов. Случай получил огласку, а бывшая — пожизненное преследование: в каком бы городе она ни попыталась осесть, — тут же появлялись судебные приставы и арестовывали квартиру. Наверное, Епифан сделал бы ещё кое-что, но бывшая с сыном просочилась на НТВ, и сын грустно так сказал в объектив:
— Папа сказал: "Если не прекратите — просто потеряет управление грузовик, и вас не будет".
Новая жена оказалась способной, быстренько родила ему ещё двух сыновей, и уже после этого Епифан перебрался в Москву и стал покупать сначала дворцы, а потом и пароходы, порты, шахты, заводы по всему миру. Теперь, при дворе, он был неуязвим, а новый могущественный родственник, выпив, частенько обещал передать ему свою должность, не уточняя, правда, в каком именно году.
В конце второго своего рабочего дня Болван-Епифан, как и было велено, вошёл в кабинет начальника УТС. Последний подавил клавиатуру, слева и справа от кресла, в котором Болван сидел, поднялись тумбы с джойстиками, перед креслом — руль, под ногами — педали. На стене замерцал большой экран. Начальник объяснил, что у Болвана будет полная иллюзия присутствия в городе, его же присутствие окружающим будет незаметно, одним словом, Болван будет бывшим человеком-невидимкой. Объяснил и то, как пользоваться рулём, педалями, джойстиками, показал и кнопку возврата, предупредив, что через час сработает автоматический возврат. Болван нажал кнопку "Старт". И оказался у дорожного указателя с надписью родного города, в автомобиле "Жигули".
По правде сказать, он уже разучился управлять автомобилем: его давно возили надёжные водители. Через минуту на разбитой дороге Епифанов "жигуль" столкнулся со встречным "Камазом". Впрочем, столкновения как бы и не было: его машина — тоже невидимка — просто проехала "Камаз" насквозь, не причинив последнему никакого вреда. Епифан приободрился и уже не обращал внимания на встречные-попутные авто, "разъезжаясь" с ними тем же методом.
Перед путепроводом над железной дорогой оказалась гигантская пробка, причём все машины почему-то стояли-ехали по Кириллке, не заезжая на путепровод. Епифан потянул ручку правого джойстика на себя. "Жигуль" поднялся в воздух метров на десять. Пролетая над путепроводом, Епифан понял, почему по нему никто не ездит: рухнул пролёт над железной дорогой. Обломки пролёта были оттащены в сторону, чтобы не мешать движению поездов.
Епифан решил дунуть прямо на завод, в свой кабинет, но на пути стояло облако густого смога, которое пришлось облететь. Так Епифан оказался на улице Мирной. Он решил проехать по улице. Приземлился. Начиная с Ломоносова, придорожные тополя с левой стороны были спилены, на их месте стояла сплошная стена ларьков. Заводской забор был местами повален, Мирную пересекали толпы работяг, покупающие в ларьках какие-то бутылки и возвращающиеся через проломы в заборе обратно на завод.
— Непорядок, — подумал Епифан и для забавы стал давить быдло, которое, впрочем, не обращало на это никакого внимания: ведь и автомобиль, и Епифан были невидимками. Доехав до здания управления, Епифан бросил у входа своё невидимое авто, прошёл мимо охраны и поднялся в свой кабинет.
