У Найро вырвался жуткий тихий смешок, от которого Роуз невольно поморщилась.
– Мне стоило догадаться, что отец почти растратил состояние семьи. Он развелся с Кармен, о чем я на тот момент не догадывался, и она отсудила в свою пользу половину всего, что ему принадлежало. Но тогда, в то Рождество, я решил, что пора восстановить сожженные мосты. Я связался с отцом и предложил ему перемирие. Мне пришлось сильно постараться, чтобы он согласился хотя бы просто поговорить со мной.
Найро снова пожал широкими плечами, скрывая от нее то, о чем Роуз и сама могла догадаться. Ее поступок, несомненно, усугубил ситуацию. Сеньор Морено узнал о наркотиках и об аресте, о том, что кто-то умер и его сын имеет к этому какое-то отношение.
– Мне жаль. – Что еще могла она сказать? – Так жаль.
Его глаза потемнели, но, к ее удивлению, Найро энергично потряс головой, не принимая ее извинения.
– Что тебе оставалось делать? Только так ты могла бы остановить торговлю наркотиками, в которую ввязался Джейсон. Я сам собирался поступить так же, но после того, как мы с тобой уйдем оттуда.
Роуз настолько поразило признание Найро, что она хотела перебить его и спросить, не послышалось ли ей. Но он продолжал говорить спокойным, размеренным тоном:
– Когда мне разрешили вернуться домой, мачеха уже испарилась. Она бросила и отца, и Эсмеральду. Моя сестренка снова потеряла мать. Женщина, которая подарила нам жизнь, бросила ее сразу после рождения. Когда Эсмеральде исполнилось всего девять лет, ей снова пришлось пройти через это. Отец почти не уделял девочке внимания, потому что все время уходило у него на развлечения. Я пообещал себе, что позабочусь о сестре, однако отец в качестве наказания отослал меня в наше имение в Аргентине.
– Эсмеральда говорила мне, что ты возродил это место благодаря упорному труду. Чем ты там занимался?
Наконец его лицо немного просветлело.
– Я превратил имение в прибыльный бизнес. Люди проводили там досуг, катаясь на лошадях и дегустируя вино. Еще я организовал что-то вроде галереи, в которой местные художники смогли выставлять и продавать свои работы. Отцу пришлось не по душе, что имение стало развлекательным центром, однако он был не прочь воспользоваться возрастающими с каждым годом доходами, которое оно приносило.
– Ему следовало признать, что ты поступаешь верно, и разрешить тебе вернуться домой.
– Да. Но к тому времени, когда это наконец произошло, Эсмеральда изменилась до неузнаваемости. Она постоянно чувствовала себя беспомощной и никому не нужной из-за семейных неурядиц, поэтому установила жесткий контроль над тем, что ей подвластно – над собой.
– Меня посещали мысли, что, возможно, у нее расстройство пищеварения… Эсмеральда страдала анорексией? – выдохнула ошарашенная Роуз.
Юная девушка казалась такой хрупкой, будто могла рассыпаться от легчайшего прикосновения.
Если она выглядит так сейчас, спустя какое-то время после выздоровления, то в какой опасности находилось ее здоровье тогда?
– Она чуть не умерла, – подтвердил подозрения Роуз равнодушный голос.
– Я понимаю, – сочувственно кивнула она, имея в виду не только болезнь его сестры. Теперь ей стало ясно, почему Найро с таким рвением заботится о репутации семьи и об Эсмеральде.
С раннего детства брат и сестра могли рассчитывать только друг на друга, потому что их бросила родная мать. Очевидно, ее предательство больнее ударило по Найро, ведь он был старше Эсмеральды и понимал, что происходит.
Вот почему он с такой ненавистью отреагировал на рассказ Роуз о собственной матери, которая не поддержала и не защитила ее. Вот почему у него в голове не укладывалось, что Роуз с легкостью, по его мнению, простила ее. Но ради сестры Найро переступил через свою гордость, пошел на примирение с отцом и отработал свое наказание в Аргентине.
«Не только ради сестры», – прошептал внутренний голос. Он собирался позаботиться и о ней тоже, однако страхи Роуз взяли верх и заставили ее спасаться бегством. Как она могла бросить нечто невероятно ценное и прекрасное только потому, что боялась повторить судьбу своей матери?
«Жестокая ведьма разбила ему сердце и предала его не моргнув глазом», – прозвучали в ее голове слова Эсмеральды. Что, если сестра Найро не ошибается и в действительности именно так все и было?
Что, если он по-настоящему дорожил Роуз? Но она все разрушила собственными руками. И теперь его интересует исключительно удовлетворение страсти, которая снова бросила их в объятия друг друга.
Страсть ему пришлось прикрыть более или менее приемлемым объяснением и объявить об их помолвке.
– Я не могу, – пробормотала Роуз.
Найро повернулся к ней. Его пристальный взгляд дал ей понять, что он услышал ее и понял, о чем идет речь.
– Ты должна.
– Нет. Я скажу всем, что это ложь, и уеду…
Это освободит его от необходимости притворяться. Но почему же Найро не обрадовался?
– Если так, я разорву наш контракт. Я все еще могу отказаться от твоих услуг и найти другого модельера, который закончит работу.
– Ты не посмеешь! – с ужасом воскликнула Роуз. – Ведь свадьба Эсмеральды состоится совсем скоро.
– Посмею, – заверил ее Найро. – Надеюсь, ты воздержишься от опрометчивого шага и не объявишь всем, что наша помолвка – выдумка. Клянусь, твое признание повлечет за собой еще один скандал, за подробностями которого папарацци будут охотиться, как изголодавшиеся гиены.
Найро убежден, что обязан загладить свою вину перед сестрой, ведь он оставил ее, когда она больше всего в нем нуждалась. Поэтому он готов заплатить за это любую цену, даже связать себя отношениями, которые ему противны.
– Я не позволю тебе все испортить, – отрезал он.
Роуз и самой претила эта идея. Она прониклась глубокой симпатией к Эсмеральде и не желала расстраивать ее.
– Хорошо.
Осталось потерпеть всего пару недель, а затем… Сердце женщины сжалось при мысли о том, что ее ожидает в будущем.
– Отлично! Заказ, а вместе с ним и щедрый гонорар остается за тобой.
Как будто это все, что ее волнует! Но ведь Роуз сама решила не признаваться Найро в своих чувствах.
– Я согласна.
– Ради Эсмеральды?
– Конечно, – сказала она. – Она и Оскар – прекрасная пара. И я ни в коем случае не хочу испортить их праздник.
Почему Найро так сильно стиснул челюсти, что начал подрагивать мускул на его щеке?
– Ты мне не веришь? – решила уточнить Роуз.
Он сверлил ее взглядом и ничего не отвечал.
– О, верю, – протянул он наконец и, неловко пройдясь рукой по волосам, направился к холлу.
– Это ради тебя, – неожиданно для самой себя произнесла Роуз.
