Два любознательных врача пытались лечить онкологических больных высокими дозами препарата из платины, того самого драгоценного металла, из которого изготовляют дорогие украшения и обручальные кольца. И попытка оказалась удачной. Через 30 месяцев после курса лечения Лэнс перестал пополнять печальную медицинскую статистику и бросил вызов судьбе на другом поле – выиграл первую из семи гонок «Тур-де-Франс».
Эффективность многих лекарств, которые я использую в практике и которые достоверно действуют, была обнаружена случайно. Действенность препарата на основе платины, который помог Лэнсу вылечиться от рака, была обнаружена еще в начале 1970-х. Барнетт Розенберг изучал воздействие электромагнитного излучения на рост бактерий с использованием платиновых электродов. Он увидел, что структура бактерии серьезно меняется под воздействием соединения платины, синтезируемого в этом эксперименте (это соединение было цис-платина, то же вещество, что получал Лэнс).
Тем не менее думаю, что в медицине не нужно слишком полагаться на интуицию и метод проб и ошибок, это может привести к разочарованию. Скорее, стоит больше доверять экспериментальным протоколам лечения и быть готовыми идти на риски, которые приведут к получению новых данных. Необходимость защиты здоровья требует критического отношения к экспериментам и вместе с тем стремления раздвинуть границы понимания того, как работает организм, особенно если он делает нечто, что явно не соответствует предыдущей логике или пониманию.
В медицине часто говорят об отрицательном. Но необходимо говорить и о положительном. Если при применении лекарства у пациента наблюдаются серьезные побочные эффекты, то необходимо сообщить это в FDA. Но почему с меня никогда не требуют данных о положительных результатах?! Крайне нужна база данных, касающаяся способов и результатов лечения различных заболеваний, чтобы можно было изучать как ошибки, так и случаи успеха.
Из истории Лэнса Армстронга можно извлечь еще два полезных урока. Во-первых, он пропустил первые тревожные знаки, которые могли помочь полностью предотвратить битву с раком. Когда речь идет о таких заболеваниях, как рак, основой выживания становятся профилактика и ранняя диагностика. Во-вторых, вместо того чтобы признать поражение обычных способов лечения, Лэнс начал изучать собственное состояние и нашел персонализированный подход (хотя и отчаянный), который мог изменить прогноз в отношении его здоровья. И это спасло Лэнсу жизнь.
Ваше собственное здоровье
Онкологию можно назвать полным спектром оттенков серого. Большинство людей не понимает, что если злокачественная опухоль диаметром 4 сантиметра через четыре месяца стала диаметром шесть сантиметров, то говорят, что она «резистентна к лечению» – рак устойчив к препарату, ситуация ухудшается. Но, возможно, без лечения опухоль была бы 12 сантиметров в диаметре, на современном уровне развития техники это невозможно уверенно предсказать. Большинство исследований резистентного рака используют такие метрики, из-за которых результаты сложно понять. Становится невозможным определить истинную «резистентность». Оценки в медицине свелись к бинарному «да»/«нет». Но на самом деле существует множество промежуточных значений, которые нельзя точно определить, так как данных недостаточно. Во многих случаях известны только ситуации «до» и «после», но не полная картина. К сожалению, единственной мерой успеха является уменьшение опухоли. Уменьшение скорости роста не считают успехом, хотя, думаю, это неправильно, в конце концов, оно увеличивает продолжительность жизни.
Конкретный пример: в 2003 году всеобщее внимание привлек препарат гефинитиб (торговое название – «Иресса»), находившийся на третьей стадии клинических испытаний: он показал влияние на пролиферацию рака легкого. Пациенты, принимавшие препарат, демонстрировали уменьшение симптомов, но их опухоли не уменьшались. Этот результат сам по себе, а также отсутствие контрольной группы подпортили положительные результаты эксперимента. К счастью, в следующем году аналогичный препарат эрлотиниб (торговое название – «Тарцева») прошел испытание с использованием контрольной группы, и исследователи вновь обнаружили, что на фоне препарата увеличилась продолжительность жизни людей с раком легкого, хотя размеры опухоли не уменьшились. В этот раз ученые смогли сказать, что препарат увеличивает продолжительность жизни пациентов, так как участники контрольной группы умирали раньше. В идеале стоило провести и другие испытания, не требующие принесения контрольной группы в жертву.
Приведу еще один пример, который отражает сложность человеческого организма. Если назначить женщине с раком молочной железы препарат паклитаксел (торговое наименование – «Таксол») один раз в три недели (сейчас это стандарт), примерно 40 процентов пациенток с метастазами дадут прекрасный ответ на терапию. «Прекрасный ответ» в данном случае означает, что будет наблюдаться 50-процентное уменьшение опухоли. Рак потом вернется, «рецидивирует», а пациент продемонстрирует «обострение заболевания», и я дам этим же пациенткам паклитаксел один раз в неделю в другой дозировке по сравнению с предыдущим случаем. 30 процентов дадут ответ. Рак вернется в третий раз, и я назначу паклитаксел непрерывно в течение 96 часов, на что дадут ответ 20–30 процентов пациенток. Не могу сказать, что в этих трех случаях препарат действует по одним и тем же механизмам. Это не так, мы не знаем механизм его действия. Химиотерапия может изменить окружающую среду так, что сложные взаимосвязи в организме нарушатся, например, вспомним, как упрочнение костей уменьшило количество рецидивов рака молочных желез. Препарат платины так же изменил судьбу Лэнса.
Если коротко, то все системы тела постоянно меняются. Они динамичны, и гораздо более динамичны, чем все то, что воспроизводят в пробирках или на культурах тканей. Надеюсь, что новое поколение лекарственных средств будет влиять на изменения в системе, корректируя среду в организме так, чтобы делать его более здоровым.
Вполне возможно, что для лечения огромного количества заболеваний уже есть все необходимые лекарства. Мы всего лишь не знаем, как использовать этот набор лекарств (то есть метод), сколько лекарства нужно (дозу) и когда оно нужно (режим приема).
Помочь в этом смогут новые технологии сбора медицинских данных. С учетом того, что отдельные препараты оказывают воздействие, изменяя состояние конкретного органа или всего организма, стоит поинтересоваться: а что, если лекарства, которые уже используют от болезни Х, прекрасно помогут от болезней Y и Z?
Идея, что условия – и конкретно изменение условий – могут играть решающую роль как в лечении, так и в прогрессировании заболеваний, применима также к разработке лекарственных средств в целом. Когда спрашивают, почему большинство онкологических препаратов, действующих на лабораторных животных, не справляются с человеческими опухолями или справляются с трудом, то я указываю на три основные причины. Во-первых, в человеческом организме по сравнению с лабораторными животными, опухоли растут медленно. За две недели опухоль животного может вырасти до 20–30 процентов веса тела, это потрясающая скорость роста. Если взять некое вещество, вызывающее тошноту, и скормить мыши, мышь станет меньше есть, и злокачественная опухоль этой мыши будет расти гораздо медленнее. Опухоль оказывается «на голодном пайке», так как подача питательных веществ урезана, а для роста опухоли нужно много питательных веществ, потому что раковые клетки делятся гораздо чаще здоровых. Действует введенное вещество или дело в том, что мышь ест меньше? В эксперименте на животном мы это не узнаем. Организмы человека и лабораторного животного кардинально отличаются.
